Фальшивые червонцы - [2]
Веселым водевилем тут и не пахло.
Напротив, если вдуматься как следует, если присмотреться повнимательней, вся эта закулисная возня «бывших людей» была как бы отражением неслыханного ажиотажа среди белой эмиграции, возникшего вскоре после смерти Ленина.
Умер испытанный вождь победоносной пролетарской революции, и воскресли заново сладкие мечты о возвращении в родовые поместья, на фабрики и заводы, отобранные народом у класса эксплуататоров. Сверх меры было опять прогнозов и всяческих пророчеств, с суетливой поспешностью составлялись новые планы ликвидации Советской власти.
Рабочие и крестьяне Страны Советов смыкали свои ряды, стараясь восполнить тяжелую утрату массовым ленинским призывом в большевистскую партию. Тем временем в Париже и в Софии, в Гельсингфорсе и в Праге шло буйное ликование.
Витийствовали с трибун лидеры обанкротившихся партий и правительств, состязались в красноречии. За закрытыми дверями денно и нощно совещался битый Красной Армией генералитет. «Близится девятый вал и счистит с русской земли комиссарскую нечисть», — предсказывали белогвардейские газеты.
Впрочем, эмигранты не ограничивали себя лишь упражнениями в составлении лихих прожектерских планов. Резко усилилась их шпионская и диверсионно-подрывная работа против СССР, участились антисоветские провокации, выстрелы из-за угла, переходы границы вооруженными бандами.
Короче говоря, за воспрянувшей духом белой гвардией нужен был глаз да глаз. С этой точки зрения подозрительные сборища «бывших людей», как ни потешны они, также требовали присмотра.
Учитывали, конечно, чекисты и весьма занятную возню на лицейском подворье Ленинграда. Не молодую, не звонкоголосую возню юных лицеистов времен Пушкина, а, скорей, зловещее змеиное шипенье, явно не имеющее ничего схожего с вольнолюбивыми лицейскими традициями. Шипенье антисоветское, раздраженное, старческое.
На Гороховой было известно, что у жительствующих в городе питомцев бывшего Императорского Лицея существует своя подпольная «касса взаимопомощи» с выборным правлением, что в дни лицейских праздников собираются они на домашние обеды по подписке, отстояв предварительно молебен в церкви Козьмы и Демьяна.
Удивительны были эти богослужения лицеистов двадцатых годов XX века. Ни Пушкина, ни Кюхельбекера добрым словом на них не поминали, хотя должны бы, казалось, с гордостью произносить славные их имена, украсившие лицейскую историю.
Поминали всякий раз махровых реакционеров и мракобесов, отличавшихся собачьим усердием на верноподданнической государевой службе, а специально заказанный молебен в день святого Николая Мирликийского, изрядно встревожив прихожан церкви лукавыми поповскими иносказаниями, осмелились посвятить «невинно умерщвленному» самодержцу всероссийскому Николаю II.
Осведомлены были чекисты, что на одном из домашних обедов, хватив горячительного, бывшие воспитанники Лицея с великим воодушевлением скандировали чьи-то стишки, сочиненные в подражание известному пушкинскому шедевру. Стишки были убогие, пакостные, с недвусмысленными антисоветскими намеками:
Словом, поднабрался со временем целый ворох тревожных фактов и наблюдений. Надо было принимать какие-то меры.
Очень бы, конечно, эффективно малость вразумить не в меру ретивых любителей конспиративных штучек. Вызвать повесткой на Гороховую, вежливо и твердо потребовать объяснений.
Что это, дескать, за «касса взаимопомощи» создана вами в обход советских законов и кому она оказывает вспомоществование, если на балансе ее всего 23 рубля и 89 копеек? Растолкуйте также, сделайте милость, какой гимн изволите называть родным: быть может, «Боже, царя храни»? И вообще, милостивые государи, пора бы уж в условиях пролетарской диктатуры вести себя несколько скромней. Мы имеем возможность и достаточные основания любому из вас предъявить серьезный счет, но, как видите, не предъявляем, воздерживаемся. Следовательно, и вам нет резона нарываться на излишние осложнения. А стишки, кстати сказать, декламировались у вас скверные, явно графоманские. Просвещенной публике как-то не к лицу восхищаться столь дурным сочинительством...
Дала бы нужный эффект душеспасительная беседа, наверняка поубавила бы резвости. Но прежде чем отсылать повестки с приглашениями на Гороховую, следовало запастись уверенностью, что за всеми этими чудачествами не сокрыто нечто более существенное. Иначе только поможешь врагу, предупредишь об опасности.
Уверенности такой у Александра Ивановича не было, да и быть не могло. Напротив, чекистский опыт подсказывал, что на поверхности чаще всего бывают видны одни мелочишки, что изучать все надобно с должной основательностью и тогда, чем черт не шутит, может открыться истинная суть безобидных с виду явлений.
Вдобавок к тому в распоряжении Александра Ивановича имелись и кое-какие сведения из-за рубежа, невольно заставляющие призадуматься. Знал он, к примеру, что в Париже, на весьма конфиденциальном совещании руководящих деятелей белой эмиграции, довольно загадочное заявление сделано Владимиром Николаевичем Коковцевым. По словам бывшего царского премьер-министра, получалось, что наиболее весомую и хорошо организованную силу антисоветского подполья в Советском Союзе представляют лицейские его друзья и однокашники.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.
Моя виса — только последняя, прочие — классика. Также рекомендую прочесть статью: «Исландская сага как мое личное переживание».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герой романа Л. Галле — Сирано де Бержерак — знаменитый французский романист, поэт и драматург, жизнь которого была полна романтических приключений. Имея благородный и прямодушный характер, Сирано часто попадает в исключительные ситуации, из которых благодаря своему незаурядному уму, ловкости и храбрости выходит победителем.Предназначается для детей среднего и старшего школьного возраста.Перевод с французского.
Благородный храбрый джентльмен, не прибегающий к силе оружия и всегда побеждающий противника в интеллектуальном поединке, – таков Сапожок Принцессы – главный герой романов Эммуски Орчи «Сапожок Принцессы», «Аз воздам» и «Неуловимый Сапожок».
Динамичные и живые приключенческие повести Андрея Сербы знакомят читателя с бурными событиями истории вечно воевавшей Руси. Воинственные князья, мудрые красавицы, интриги, динамичный сюжет — всё это можно найти на страницах повестей, включенных в данный сборник.