Фальшивая Венера - [31]
— Наверное, я в тот день прогуливал. Ну и что с этим Джордано?
— В скорости владения кистью ему не было равных, и он мог подражать любому стилю. Он получил прозвища Молния и Лука Фа-Престо, то есть «делай быстро». Очень любопытный тип. Кстати, оказал сильное влияние на Тьеполо. Так и не выработал свой собственный стиль, но это не имеет значения, потому что, если кому-то было нужно что-нибудь под Рубенса или что-нибудь под Риберу, Лука справлялся с этой задачей без проблем. Однажды он сделал работу под Дюрера, которая была продана как подлинный Дюрер, и тогда Лука раскрыл покупателю, что картину эту написал он.
— Почему он это сделал?
— Потому что он не был мошенником. Покупатель подал на него в суд за обман, но Лука добился оправдания, показав судье, что подписал картину своим именем, после чего замазал подпись краской. К тому же он сам никогда не утверждал, что это работа Дюрера. Он предоставил эту честь так называемым экспертам. Судья прекратил слушание дела. После этого Лука мог делать все, что угодно, совершенно безнаказанно; он писал картины, подражая практически всем своим великим современникам, а также и мастерам прошлого поколения: Веронезе, Карраччи, Рембрандту, Рубенсу, Тинторетто, Якопо Робусти, Караваджо, в особенности Караваджо. И всегда с запрятанной подписью, чтобы отметать обвинения в подделке. Когда Лука был придворным живописцем испанского короля Карла Второго, он подделал одну картину Бассано из частной коллекции, которую очень хотел иметь король, и после того, как сделка была заключена, Лука открыл королю, что это подделка, и показал свою скрытую подпись. Король развеселился, сказал Луке, что это была превосходная шутка, и похвалил его за талант. Этот тип был настоящим проходимцем, но притом гением с кистью и палитрой.
— Ты делаешь мне комплимент подобным сравнением? — спросил я. — Или же, наоборот, хочешь оскорбить?
— Не знаю, — хитро ответил Марк. — Понимай как хочешь. А пока что я сижу здесь с человеком, который способен своим талантом зарабатывать в буквальном смысле миллионы, но растрачивает его впустую дешевой халтурой, а когда наконец все-таки решается устроить выставку — аллилуйя! — он устраивает ее во второсортной галерее своей бывшей жены. Это оскорбляет мое профессиональное достоинство, вот что я должен сказать, все равно как если бы я был импресарио и каждый день ходил в кафе, где работает официанткой Джулия Робертс или Гвинет Пэлтроу. Я бы задавался вопросом, что здесь делает эта восхитительная женщина, и мне бы хотелось что-нибудь сделать. Не говоря уже о том, что ты мой старый приятель.
— Откуда ты узнал, что я устраиваю выставку у Лотты?
Марк небрежно пожал плечами.
— У меня есть свои каналы. В этом городе в мире искусства не происходит практически ничего, о чем мне не стало бы известно. Так или иначе, не хочу быть занудой, но если ты пожелаешь заработать серьезные деньги… кстати, я еще не делился с тобой своими соображениями по поводу старых мастеров?
Я ответил, что не делился, и Марк начал:
— Предположим, есть один человек, который зашибает, скажем, десять миллионов в год на… не знаю, на недвижимости, игрой на Уолл-стрит — не имеет значения. В нашем городе таких тысяч пятьдесят, правильно? Так вот, у этого человека есть все: квартира, особняк на Лонг-Айленде, машина, его дети учатся в лучших школах, он собрал небольшую коллекцию известных вещичек, современных, но очень модных…
— Несомненно, купленных по твоей рекомендации.
Марк рассмеялся.
— Разумеется. Мы помогаем этому человеку отточить свой вкус. И пока что он не может себе позволить только действительно серьезное искусство: Сезанна, Ван Гога, Пикассо, все они выходят за рамки его возможностей, не говоря уж о Рембрандте, Брейгеле и прочих старых мастерах. И в самолюбии этого человека зияет большая брешь. К тому же, предположим, его жена предпочитает традиционную обстановку квартиры. В такой квартире не повесишь работу Бутцера или Мияке,[48] она будет смотреться дерьмово. Но что, если я предложу ему небольшую милую подделку Сезанна, почти мадонну Рени,[49] золоченая рама, над ней изящная лампа в бронзовом светильнике. Отличить ее от подлинника сможет только эксперт. Конечно же, речь не идет о «Сикстинской мадонне» или «Моне Лизе», вовсе нет. Мы займемся неизвестными работами, маленькими, но красивыми. Приходят гости и восклицают: «О, неужели это настоящий Сезанн?» А наш человек отвечает: «Очень может быть. Я приобрел его за сущие гроши».
— Картина будет с подписью?
Марк недовольно поморщился.
— Разумеется, без подписи! Господи, мне больше ничего не нужно! Нет, это будет что-то вроде поддельных драгоценностей, стразов. У состоятельной дамы есть перстень с бриллиантом в сорок карат, но она его не надевает, отправляясь в бакалейную лавку или сельский клуб. Перстень хранится в сейфе, а дама носит сделанную на заказ копию, которую ее знакомые принимают за подлинник, потому что, во-первых, все они сами поступают так же и, во-вторых, им же известно, что настоящий перстень у дамы есть. Вот и наш человек демонстрирует свой вкус, а также — и это тоже очень важный фактор, влияющий на спрос на подобные вещи, — то, что у него, возможно, гораздо больше денег, чем думают его приятели, потому что только взгляните, что висит на стенах: Сезанн, Коро. Ну, что скажешь?
На самом деле Джейн Доу антрополог и эксперт по шаманизму. Но сейчас она никто, просто тень. Разыграв собственное самоубийство, она живет под вымышленным именем в Майами вместе с больной маленькой девочкой, которую подобрала на улице.В Майами происходит серия ритуальных убийств, из-за которых город находится на грани паники. Расследованием занимается детектив Джимми Паз, которому удается разыскать свидетелей, находившихся на месте преступления. Но они все как один ничего не могут вспомнить. Паз приходит к малоутешительному выводу — на них просто наложили заклятие.К собственному сожалению, он оказывается прав, ведь события в современном цивилизованном городе все больше напоминают адский коктейль из смеси заклинаний африканских колдунов и магии вуду.
Ричард Мардер, скромный литературный редактор, а в прошлом ветеран Вьетнамской войны, живет мирной жизнью, но совесть его нечиста. В прошлом осталось незаконченное дело, неоплаченный долг, неотмщенная обида. Когда врач ставит ему страшный диагноз, Мардер понимает: теперь или уже никогда. Бросив работу и дом, вдвоем с однополчанином он отправляется в Мексику – в город, где нет власти, кроме той, что берется силой. Горожане живут в ужасе перед всемогущими наркокартелями – но армия из двух человек бросает бандитам вызов.
Ал Крозетти и Кэролайн Ролли, подрабатывающие реставрацией редких старинных книг, под переплетом книжного раритета обнаруживают письма 1642 года, написанные рукой некоего Ричарда Брейсгедла, человека, которого наняли следить за Шекспиром. Расшифровка писем оборачивается настоящей сенсацией — в них сообщается о существовании оригинала рукописи неизвестной пьесы великого Барда о Марии Стюарт. Профессора Булстроуда, специалиста-шекспироведа, привлеченного к поискам драгоценной рукописи, находят мертвым в номере отеля в Нью-Йорке, и тогда в охоту за сокровищем отправляется нанятый им юрист, сын нью-йоркского гангстера…Майкл Грубер один из самых необычных и талантливых авторов в современной американской литературе.
По несчастливой случайности Джимми Паз, детектив из убойного отдела полиции Майами, становится свидетелем убийства крупного бизнесмена. Преступник едва ли не схвачен за руку на месте совершенного преступления, но неожиданно появляются обстоятельства, не позволяющие стражам закона вынести окончательный приговор. Дело в том, что Эммилу Дидерофф, которой предъявлено обвинение, способна изгонять дьявола, запросто общается с ангелами и излечивает от неизлечимых болезней…
В непроходимых джунглях Колумбии, в церкви, которую он построил своими руками, застрелен американский священник. Через несколько недель индейский шаман Мойе отправляется в южную Флориду, вооружившись небольшим чемоданчиком с тотемами, обладающими грозной силой бога Ягуара. Бывшему детективу Пазу из Майами, который теперь живет со своей женой и семилетней дочерью, начинают сниться страшные сны, главные персонажи которых — огромные кошки — нападают на его малышку Амели.В городе от когтей каких-то животных гибнут люди.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.