Факторские курсанты — Дети войны - [4]

— Группа разделяется на три отделения по десять человек! Командиром первого отделения назначается курсант Хомченко! Второго отделения курсант Баранов! Третьего отделения — курсант Мошков!

Все трое выходят из строя и делают поворот «кругом». С легкой руки воспитателя в первом отделении оказались самые рослые парни, во втором отделении — среднего роста, а в третьем самые маленькие — «цыпленыши».

— А теперь займемся вашим внешним видом, то бишь подгонкой формы по фигуре! — воспитатель просто изнывал от желания укрепить свой авторитет:

— Всем заправить рубашки в брюки!

— «Рубашки»! — презрительно фыркнул кто-то во второй шеренге — Это не рубашки, а голландки, рабочие матроски, со времен Петра их носят навыпуск, поверх брюк!

— Разговорчики в строю! — еще больше вылупил свои коровьи глаза наш наставник, — Всем заправиться, как приказано!

Нехотя, неторопливо и молча курсанты выполняют нелепый приказ. Каждый понимает, что на первом курсе лучше не высовываться — отчислят, не задумываясь.

— Сегодня до ужина займемся подгонкой формы. Все что нужно для этого: ножницы, нитки, иголки выданы командирам отделений. Утюг включать только в бытовой комнате! Вольно! Разойтись!

На сегодня воспитатель формально утвердил свой авторитет, но получил постоянное презрительное прозвище «рыбий глаз».

Новая морская рабочая форма шьется из грубой ткани, наподобие джинсовой. На многих форма сидит мешковато, а другим попросту очень велика. Подгоняем форму, как умеем. Женя Клишев взобрался на стол, держит брюки на вытянутых руках и просит своего земляка Сашу Шмакова замерить зазор между штанинами и столом — ровно ли обрезаны и подрублены обе штанины.

— Мать честная! У тебя левая штанина на два сантиметра короче правой! Что делать-то будешь? — сочувствует Саша. Женя чешет затылок и вздыхает. Он и впрямь озадачен, и обескуражен: вроде, мерил несколько раз, а отрезал всего один… — Действительно, что делать-то, а?

— Расслабься, не бери в голову! Прихрамывай при ходьбе на левую ногу, никто и не заметит, что одна штанина короче другой! — подает совет белобрысый, курносый Витя Тестов.

— Мне что, теперь три года прихрамывать?! — простодушно возмущается таким советом Женя.

— Почему три? Через год новую форму дадут. Будь аккуратней и внимательней, чтобы в следующий год на правую не хромать!

С большим запозданием несостоявшийся портной понимает, что его разыгрывают и потому, краснея, сквозь зубы цедит:

— Ну ты и язва!

Рослым и мускулистым ребятам Житкову, Пылинскому, Романову форма как раз в пору: ничего укорачивать и убавлять не надо. Они шлифуют пряжки ремня пастой, суконкой. Ведь когда-нибудь закончится двухмесячный карантин, выдадут парадную суконную форму, подрастут наголо отстриженные волосы, будут разрешены увольнения в город. Глядишь, и на танцы сбегать можно. Но это все пока только в мечтах и кажется очень-очень далеким, почти недосягаемым.

Тон среди старших и рослых курсантов задают вновь назначенный старшина группы Миша Пылинский и командир первого отделения Аркаша Хомченко. Хомченко когда-то с отличием окончил семилетку в Белорусской сельской школе Витебской области и без экзаменов поступил в Мурманское мореходное училище. После первого семестра учебы опоздал из отпуска на трое суток, за что и был отчислен. Пришлось поработать матросом на тральщике. Через год, как отличник, он без экзаменов поступил в нашу мореходку. К его рассказам, советам, рекомендациям внимательно прислушиваются все курсанты группы. Не новичок, не салага: кое-где побывал, кое-что повидал.

Мише Пылинскому всего шестнадцать лет, но он уже бреется каждый день, кроме того, он хорошо играет на гармони, на баяне и на аккордеоне. Может на слух подобрать мотив любой услышанной песни или мелодии. Не зря начальник мореходки назначил его старшиной группы.

Погожее «бабье лето» быстро заканчивается, наступают унылые, пасмурные и дождливые дни октября. Стремительно наступает темное время суток, а светлое время также быстро укорачивается. Едва брезжит рассвет, когда старшина Пылинский после утреннего туалета и физзарядки строит группу и ведет по бревенчатой дороге Юроса и дощатой мостовой в столовую. Солдатская неприхотливость и армейский порядок сказываются и здесь. У каждого отделения свой стол, у каждого курсанта свое постоянное место за столом. Завтрак бесхитростный, но аппетитный, вкусный и калорийный. Буханка хорошо пропеченного белого хлеба заранее разрезана на четверых, пятьдесят грамм натурального холмогорского сливочного масла, эмалированная кружка с сахарным песком и огромный медный чайник горячего, очень горячего заваренного чая. Мы все молоды, голодны и зубасты. Каждый желает заполучить хрустящую корочку горбушки. Но справедливость прежде всего: если сегодня тебе досталась горбушка, то завтра обязательно будет мякишевый ломоть. Нахрапистость, наглость или превосходство в физической силе изначально пресекается с всеобщим негодованием. После завтрака короткий переход в учебный корпус. Курсанты заметно повеселели и приободрились. И, кажется, что дождь с небес не такой противный и грязь под ногами не хлюпает и не чавкает. К тому же совсем рассвело.