Фадеев - [26]
Но, между прочим, Москва все-таки тоже не дремлет. Не говоря уже о дискуссиях, придется отметить повышение производительности, улучшение настроения беспартийных масс, сокращение учреждений и штатов и т. д. Идут постановки новых пьес, например, в 1-м театре Пролеткульта ставится недавно оконченная Плетневым «Лена», происходит чествование различных писателей в дни их годовщины, как, например, Достоевского, Некрасова и пр. И по-прежнему в Политехническом музее «лекционируют» Луначарский, Поссе, Коган, Рейснер и другие. Появились на свет и новые журналы. Например, «Печать и революция» — очень интересный журнал критики и библиографии, издаваемый Госиздатом, или «Красная новь», номера которой, должно быть, у тебя уже имеются, или «Наука и революция» и т. д. Сейчас на носу партконференция и 9-й съезд Советов, к которому «по примеру прошлых лет», как любил выражаться Луценко, будет организована громадная, обещающая быть интересной, выставка. В области различных «поэтических кафе» приходится констатировать несомненно прогрессирующий упадок. Гибнут из-за собственной идеологической слабости футуристы, имажинисты, фуисты и другие «исты», нет больше лозунгов «Вся власть ничевокам!», но зато медленно, но верно с упорством «изюбря» растет и развивается Пролеткульт Москвы и Питера.
Придет время, и о первых забудет «неблагодарное» потомство, вспомнит история только Маяковского, а пролетку лоты станут рассадниками нового искусства. Так будет…»
Насчет будущего «пролеткультов» Фадеев явно ошибся. Новое искусство создавалось людьми высокой культуры. А пролетарская родословная не гарантировала высокий художественный уровень.
…В общежитии на Старомонетном переулке как-то сразу образовалась тесная студенческая группа из семи человек: Иван Тевосян, Иван Апряткин, Семен Зильбер, Василий Емельянов, братья Блохины, Алексей и Николай.
Вскоре их узнают как замечательных организаторов, классных специалистов черной и цветной металлургии, машиностроения, строителей социалистической индустрии. Седьмым в этой студенческой коммуне станет Александр Фадеев.
Некоторое время все жили в двух смежных комнатах. Как вспоминал Герой Социалистического Труда Василий Семенович Емельянов, Фадеев был душой семерки. Он был чудесным рассказчиком, и, несмотря на голодные годы (тогда студенческий продовольственный паек состоял из небольшого количества ржаной муки и селедки), у всех было хорошее настроение. Звонкий смех Фадеева, как заметит В. С. Емельянов, «рассыпался то в одной, то в другой комнате».
Фадеев назвал суп из селедочных голов «карие глазки».
— А если обладать некоторым воображением, то он может войти в будущем в меню лучших ресторанов, — смеясь, утверждал Саша.
Студенты не только ходили на занятия. Фадеев вел партийную работу. Его несколько раз избирали членом партийного бюро, а одно время он был даже секретарем партийной организации Горной академии.
Из партийной характеристики Александра Булыги — Фадеева от 21 марта 1923 года: «Разбирается вообще во всех вопросах. Проработал в кружках «Коммунистический манифест» и «От утопии к науке». С материализмом знаком. Политэкономия — в пределах Богданова. Может сам работать. Хорошо знает «Историю РКП (б)».
Тогда же он начал писать свою первую повесть. Студенческое братство-коммуна не придавало серьезного значения его творческой страсти. Написав несколько глав повести «Разлив», Фадеев решил прочитать их вслух членам «коммуны». Но когда он вышел из комнаты за своей рукописью, товарищи решили, что надо как-то воздействовать на него и отучить заниматься глупостью.
— Пусть лучше зачеты сдает, — сказал Иван Апряткин.
Когда Саша вернулся с объемистой, «бухгалтерской» папкой и начал читать, его стали нарочно прерывать резкими репликами и делали такие едкие замечания, что он в конце концов не выдержал, выбежал из комнаты и рукопись порвал. Но желание писать в нем было так сильно, что он потом восстановил написанное и снова стал прежним веселым, общительным Сашей.
Как-то в комнату, где жили четыре студента, решили вселить пятого. Все приуныли. Но когда комендант пришел и спросил, сколько их в комнате, юноши, не моргнув глазом, сказали:
— Пятеро.
— А где же спит пятый? У вас же всего четыре кровати.
Зная, что у коменданта нет запасной кровати, один из студентов сказал коменданту:
— Вот хорошо, что ты сам этот вопрос поставил, а мы как раз к тебе хотели идти — уже несколько дней на полу вертится человек. Дай нам еще одну кровать.
Комендант понял, как некстати он затеял разговор о кроватях, и вскоре ушел. А после его ухода на двери появилась пятая фамилия несуществующего человека.
Фома Гордеевич Кныш
Фамилия эта очень понравилась Фадееву, и он как-то сказал: «Я его определю в писаря». Но затем передумал и отвел ему место ловкого «хозяйственного человека» в рассказе «Против течения».
Дров для отопления часто не хватало. Температура в комнатах нередко опускалась до пуля. К экзаменам готовились, сидя за столами в шапках и ватниках-телогрейках.
…Дежурили у котла в котельной Фадеев и Емельянов. Но когда они спустились в котельную, то вместо дров увидели огромные дубовые пни. Саша смеялся и подбадривал своего друга: «Наши предки, обладая только каменными топорами, не с такими чудовищами справлялись, а мы, живя в век электричества, владея высшей математикой и имея в руках стальные топоры, неужели не справимся с этими ихтиозаврами?»
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.