Фадеев - [118]
Лишь с годами, отстаивая жизнь и судьбу то одного, то другого писателя, он с ужасом и болью вдруг открывал для себя, как много «разных мерзавцев», людей темных, жестоких побуждений ходят и живут рядом, а не за горами, не за долами. Это открывшееся знание содрогало сердце, вызывало в нем чувство душевной депрессии, ощущение деформации и даже гибели, нависшей над той прекрасной идеей, которая только и могла воодушевить его и его героев.
В последние годы жизни он уже не сомневался в том, что вожди оказались не те и правили часто вопреки голосу чести и совести. В 1954 году из магаданского лагеря в Москву вернулся Александр Мильчаков, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ в 20-е годы. Фадеев хорошо знал его. Они дружили.
Как-то днем в квартире Мильчаковых раздался телефонный звонок:
— Здравствуй, Саша! Говорит Фадеев.
— Какой Фадеев?
— Нехорошо, друг, не узнавать. Как-никак я отгрохал «Молодую гвардию»…
— А, здравствуй, дорогой. Рад слышать твой голос. Откуда?
— Из бюрократической канцелярии Союза писателей. Приехал на заседание секретариата. На днях заеду за тобой. Мы уедем ко мне за город и хорошо поговорим. Ох, есть о чем поговорить, милый ты человек!
— Я очень, очень рад, Саша, быть твоим гостем…
Фадеев волновался, говорил с полной открытостью:
— Я звоню тебе, чтобы сказать: это — счастье, что ты жив. Недавно за городом я встречался с Молотовым и Ворошиловым. Заговорили о тебе. Отзывались с похвалой. Ворошилов рассказал, что ты вернулся, что он подписал Указ о возвращении тебе ордена. Молотов вспоминал, как при поездке на Урал в 1938 году играл с тобой в вагоне в домино и ты не раз выигрывал… Вспоминать-то вспоминали и отзывались с похвалой, а встретиться до сих пор не удосужились. Ты бы им рассказал «почем фунт лиха». Стыдно им должно быть, если стыд они вовсе не утратили…
— Саша, дорогой! Встретимся, поговорим…
— Обязательно встретимся. Мне надо видеть тебя, слышать тебя и самому выговориться. А они, вожди, с позволения сказать, так и не пожелали встретиться, а ведь отлично знают, что ты вернулся, лечился и стал теперь работать где-то с ремесленниками и фабзавуче-никами.
Как запомнил Александр Мильчаков, «Фадеев прибавил к этим словам резкую характеристику Молотова и Ворошилова, что им, видно, не по душе возвращение людей «с того света», людей, к расправе над которыми они приложили руку».
Если Фадеев поверил в человека, то заставить его думать о нем по-другому было просто невозможно. И не только в благие времена, когда повеяло оттепелью, но и во все годы его жизни.
Осенью 1945 года поэт Николай Алексеевич Заболоцкий вернулся из ссылки в Москву. Его жена и дети были еще в Караганде — они приехали в шахтерский город, когда поэта выпустили из лагеря и разрешили жить в Казахстане. В то время человек, объявленный «врагом народа», а потом все-таки вернувшийся домой из лагерей, был опасной редкостью.
Заболоцкий дружил с сыном Корнея Ивановича Чуковского — Николаем Корнеевичем Чуковским, писателем.
Однажды, во второй половине дня, поздней осенью они сидели на даче в Переделкине. Николай Чуковский хорошо знал Фадеева, крепко дружившего с его отцом. Фадеев остался в его памяти человеком редкой красоты и обаяния. Смущали его лишь, как он скажет после, «жесткие нотки», иногда проскальзывавшие в речах и смехе Фадеева.
Когда Фадеев вошел, Чуковский сразу решил, что он явился ради Заболоцкого. Так оно и было: Александр Александрович объяснил, что заходил к Заболоцкому и, узнав, что Николай Алексеевич у Чуковских, зашел к ним. Все уселись вокруг стола, жена Николая Чуковского собрала на стол. Заболоцкий принял степенный и важный вид, который у него всегда был при людях, если он их мало знал.
Фадеев же был весел, шутлив, говорлив, но говорил о чем-то незначительном, случайном, как бы нащупывая почву. Потом, мгновенно перейдя в серьезное настроение, попросил Заболоцкого почитать стихи.
Николай Алексеевич, все такой же важный и степенный, охотно согласился. Читал обдуманно, с выбором.
Н. К. Чуковский вспоминал:
«Фадеев слушал внимательно, поворачивая великолепную седую голову, великолепно сидевшую на великолепной шее. Стихи ему нравились. После стихов он стал расспрашивать Заболоцкого о его жизни. Николай Алексеевич отвечал скупо, ни на что не жалуясь и ничего не прося».
Узнав, что Н. А. Заболоцкий закончил перевод «Слова о полку Игореве» и этот перевод положительно оценен ленинградским ученым Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, Фадеев тут же, без всяких пауз, предложил Николаю Алексеевичу начать подготовку сборника стихов и переводов. Поэт явно озадачен, возможно ли это? Фадеев согласился быть рецензентом книги. Говорил решительно, не оставляя сомнений, что предложение реально, осуществимо.
А немного погодя, встретив Николая Корнеевича, Фадеев сказал ему:
— Какой твердый и ясный человек Заболоцкий. Он не разуверился, не озлобился. На него можно положиться.
В скором времени Н. А. Заболоцкий подготовил рукопись для издательства «Советский писатель», и Фадеев написал отзыв.
Несомненно, отзыв Фадеева о книге Заболоцкого сыграл свою роль, и, видимо, немалую, книга поэта вышла. В библиотеке Фадеева среди книг с автографами есть эта тоненькая книга в бумажной обложке, похожая на школьную тетрадь — Н. Заболоцкий. «Стихотворения» (М., «Советский писатель», 1948). На титульном листе надпись:
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.