Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик - [126]

. Коленкур, долгое время бывший посланником в России, возражает на одно из замечаний Наполеона, получившего сведения о нехватке патриотизма у русского дворянства: «Вас обманули, Государь! – говорит Коленкур Бонапарту. – Не должно судить о целом народе по некоторым устаревшим петиметрам XVIII века. В России есть часть дворянства, которая приняла совершенно нравы, язык и образ мыслей французского дворянства прошлого века. Но эти люди, поддерживаемые теперь родственными связями, богатством или званием, не будут иметь никакого влияния на народ, во время опасности отечества. В России образовалось новое поколение, достойное своего века. Русское дворянство, в общем смысле, единственное в мире. Оно предано престолу и всем пожертвует за независимость России» (Ч. 2. С. 89–90). Верные принципам православия, самодержавия и национальной традиции, новые русские дворяне разделяют бедствия с народом. Как объясняет один офицер Петру Выжигину, «русское дворянство не походит на маркизов века Людовика XIV, но имеет свой отличительный характер, исполнено усердием к вере, предано душою русскому царю, как представителю народной силы, славы и чести. И пламенно любит свое, русское, а отечество чтит как святыню» (Ч. 1. С. 226–227). Булгарин воспроизводит формулу «За веру, царя и отечество», сложившуюся во время конфликта, которая вскоре окажется преобразована в уваровскую триаду «православие, самодержавие и народность»[1087].

В романе Булгарина межнациональный военный конфликт оттенен столкновением поколений внутри русского дворянства. Автор противопоставлял дворянство XVIII в., связанное с эпохой Екатерины, к которой стремится принадлежать Иван Выжигин, новому, патриотично настроенному дворянству, воплощенному в образе Петра Выжигина[1088]. Таким образом, с помощью простой оппозиции между поколениями Булгарин намеренно устранял из текста все разнообразие политических и интеллектуальных позиций, присущих русскому дворянству в период войны (разнообразие, которое Пушкин, напротив, подчеркивал в своих выдуманных воспоминаниях, навеянных «Рославлевым» Загоскина[1089]). Речь идет об объяснительной модели, позволявшей скрыть от публики устойчивые экономические, идеологические и культурные контрасты внутри высшего общества – между древней родовой аристократией, старым служилым дворянством екатерининской эпохи и новым поколением благородных патриотов. Тем самым писатель указывал на «естественный» и исторически необходимый характер упадка древней родовой аристократии и старого служилого дворянства. Демонстрацию межпоколенческого конфликта Булгарин использовал для критики конкретных социальных групп. Журналисту, который связывал свои интересы с новым служилым дворянством и средним классом, было принципиально важно лишить легитимности старое, но богатое и могущественное служилое дворянство XVIII столетия, равно как и древнюю родовую аристократию, в экономическом смысле уже отжившую, но все еще влиятельную в культурном отношении. В романе Булгарин пытался показать, что 1812 г. обнаружил устаревший характер ценностей и образа жизни старинного дворянства и знати XVIII в., и выдвинул на историческую сцену новое служилое дворянство – патриотичное и верное отечественным обычаям. Возможно, именно по этой причине, а не только по соображениям личной неприязни Пушкин назвал этот роман Булгарина «пасквилем»[1090].

3

Остается прояснить вопрос о том, как читатели встретили роман и какое влияние булгаринская интерпретация войны оказала на русскую публику. Представляется, что роман Булгарина должен был вызвать определенный интерес в придворных кругах. Журналист удостоился награды от царя в виде бриллиантового перстня[1091]. На роман подписались такие видные фигуры, как министр внутренних дел А. А. Закревский, князь С. С. Голицын, директор Пажеского корпуса А. А. Кавелин, управляющий III отделением М. Я. фон Фок[1092]. Как писал журналисту в июле 1831 г. один восторженный поклонник из Витебска, роман очень понравился брату царя, великому князю Константину Павловичу, который читал его, уже будучи тяжело больным, после варшавского восстания: «Милостивый Государь Фаддей Венедиктович! Хотя я и не имею чести пользоваться личным с вами знакомством и знаю вас только как автора, которому обязан многими приятными впечатлениями, но, несмотря на то, рад уведомить вас об одном обстоятельстве, которое без сомнения доставит вам большое удовольствие. ‹…› Блаженной памяти его императорское высочество Константин Павлович, во время краткого, но незабвенного пребывания в последние дни жизни в Витебске, занимать изволил, как известно, дом генерал-губернатора и пользовался находящейся в нем библиотекой князя И. И. Хованского. Из множества избранных в оной библиотеке книг в особенности заслужил внимание его высочества последний ваш роман “Петр Иванович Выжигин”. Эта книга была и последним чтением покойного цесаревича, которая с изъявлением особенного удовольствия его императорским высочеством была прочитана два раза»[1093]. Кроме того, роман был приобретен и передан в пользование слугам Зимнего дворца, как об этом свидетельствует каталог созданной для них библиотеки