Эйфория - [34]

– Даже хуже, как я слыхала.

Мы уже брели по тропе, ведущей от озера. Тошнота миновала, но я пока толком не очухался. Пот, заливший все тело несколько минут назад, стал ледяным.

– Белая женщина сбивает их с толку, – предположил я.

– Точно. Думаю, они даже считают меня не совсем женщиной. Мысль об изнасиловании или убийстве не приходит им в голову.

– Вы не можете этого знать. – Не считать ее женщиной? Вот мне бы так. – И убийство – первая естественная реакция любого существа при встрече с неведомым.

– Разве? У меня – определенно нет.

Она смастерила себе палку, чтобы поддерживать больное колено. И та довольно крепко стукалась о землю рядом с моей левой стопой.

– Кажется, здешние женщины интересуют вас не меньше, чем дети, возможно, даже больше. – Я припомнил, как быстро она избавилась от Амуна.

Она и ее палка резко остановились.

– Вы заметили в них нечто особенное? Текет что-нибудь вам рассказывал?

– Нет, ничего. Но я заметил, что та женщина, Тади, спокойно смотрела мне в глаза, и мальчик…

– Не был сдержан и хладнокровен, как обычно мальчики его возраста?

Я рассмеялся тому, с какой стремительностью она закончила за меня фразу. И как свирепо смотрела на меня. Что я там собирался сказать насчет мальчика? Уже забыл. Солнце палило, иссушая тропу, ни тени, ни ветерка. Линия ее груди проступала сквозь тонкую ткань блузки.

– Да, наверное, так.

Палка стремительно застучала по твердой пересохшей земле.

– Вы поняли. Меньше чем за час вы это поняли.

Вообще-то прошло уже два с половиной, но я не цеплялся к мелочам.

Ее окликнули.

– О, – заспешила она, – вы должны познакомиться с Йорбой. Я ее очень люблю.

Йорба тоже спешила навстречу, увлекая за собой подружку. Когда мы встретились, Нелл и Йорба заговорили так громко, словно их по-прежнему разделяла вся длина тропы. Сама Йорба выглядела довольно невзрачно для женщины там – бритая голова и единственный браслет, – но зато ее подружка красовалась в уборе из раковин и перьев, с повязкой на голове, украшенной орнаментом из ярко-зеленых жуков. Йорба познакомила подружку с Нелл, а Нелл представила меня Йорбе, а потом ее подружке, которую звали Ири, и в ходе этих церемоний байа бан прозвучало примерно восемьдесят семь раз. Подружка на меня глаз не поднимала. Нелл объяснила, что это дочь Йорбы, которая вышла замуж за мужчину моту и приехала погостить на несколько дней. Мы торчали на самом солнцепеке и вообще-то должны были идти искать Фена, но Нелл засыпала женщин вопросами. Дочь, которая никак не могла быть настоящей дочерью, потому как выглядела на несколько лет старше самой Йорбы, не скрывала восторга, когда Нелл ошибалась в языке, делала длинные паузы, подбирая слова, а потом выливала целый поток их – с сильным, лишенным тонов акцентом. Нелл больше интересовало отношение Ири к там сейчас, когда она много лет прожила вне родной культуры. Но у обеих женщин за спиной висели большие глиняные горшки в плетенках, и удовольствие от встречи скоро сменилось нетерпением. Йорба потянула Ири за браслеты. Нелл не обращала внимания на растущую неловкость, пока Йорба не подняла обе руки, словно собираясь толкнуть Нелл на землю, и не завопила, явно бранясь. Закончив, она ухватила Ири за руку, и обе женщины сразу же улизнули.

Нелл немедленно выудила из громадного накладного кармана, пристеганного к юбке, блокнот и, не сделав ни шага в сторону тени, исписала своими крошечными иероглифами целых четыре страницы.

– Надо будет как-нибудь навестить моту, – задумчиво проговорила она, убирая блокнот и, похоже, нимало не смущаясь тем, как закончилась беседа. – Не знала, что у Йорбы есть дочь.

– Она ведь не может быть ее ребенком.

– Удивительно, да? У меня такое же ощущение.

– Вероятно, они не различают слов родства, как и киона. Любую близкую женщину можно назвать дочерью – племянницу, внучку, подругу.

– Это и в самом деле ее дочь. Я спросила.

– Вы спросили, является ли она ей дочерью по крови? – Даже слова настоящий или кровное родство не всегда имели для них то же значение, что и для нас.

– Я спросила Йорбу, вышла ли Ири из ее вагины.

– Не может быть, – после паузы выдохнул я. Никогда в жизни не слышал, чтобы слово вагина произносили вслух, а уж тем более женщина в моем присутствии.

– Именно так. Основные слова, которые я всегда учу в первый же день, это мать, отец, сын, дочь и вагина. Очень полезно. Это единственный способ быть уверенной в информации.

Она продолжила путь, мы свернули на узкую тропинку, и она поворошила палкой в зарослях, скорее разозлив змей, на мой взгляд, чем распугав их. Пробираясь через кусты, я старался стать как можно незаметнее.

Мы вышли на небольшую поляну, последний кусочек голой земли на границе джунглей. Фен сидел на пне, наблюдая, как мужчины обмазывают новое каноэ соком водорослей. Никаких тебе блокнотов, сидит, поджав ноги, скручивая и раскручивая стебель слоновой травы. Первыми нас заметили мужчины, что-то сказали Фену, он c трудом поднялся и, спотыкаясь, бросился к нам.

– Бэнксон. – Он отрастил пышную черную бороду. Обнял меня, как тогда, в Ангораме. – Ну наконец-то, дружище. Что с вами случилось?

– Простите, что явился без предупреждения.