Эйфория - [22]
10/1 Кажется, у меня появилась подруга. Женщина по имени Малун. Сегодня она принесла нам чудные маленькие чашки, сделанные из скорлупы кокосового ореха, несколько горшков & целую сумку ямса & копченой рыбы. Она говорит на нескольких местных наречиях, но на пиджин совсем чуть-чуть, поэтому мы в основном всплескивали руками и смеялись. Она старше меня, уже не детородного возраста, голова выбрита, как у всех замужних женщин здесь, мускулистая & суровая, пока не начинает хихикать – похоже, против собственной сильной воли. К концу визита она уже примеряла мои туфли.
Днем я пошла взглянуть, как идет строительство нашего будущего дома. Мне нравится место, которое мы выбрали, прямо на стыке мужского и женского концов деревни (у мужчин, разумеется, вид на воду гораздо лучше), отсюда удобно наблюдать за происходящим. На работах заняты примерно 30 человек, и Фен командует каждым, обходясь несколькими словами языка там и грозным голосом при необходимости. Как хорошо, что он обращается не ко мне.
Медленно завоевываю расположение нескольких детишек. Обычно я хожу на поле за женскими домами, где они играют, или вниз к озеру, где они купаются, сажусь на корточки и наблюдаю. Сегодня я захватила с собой игрушечный красный поезд и запустила по песку, с громким стрекотом. Любопытство пересилило страх, и они подошли ближе, но стоило мне громко воскликнуть “Ту-тууу!”, как тут же разбежались, но я весело рассмеялась, и постепенно игрушка вновь подманила их. Сидя с ребятишками, я добавила не меньше 50 слов к своему скудному словарю. Части тела и детали пейзажа. В отличие от взрослых, дети не устают объяснять. Им нравится быть важными наставниками. Это в основном маленькие дети, от 3 до 8. Они существуют самостоятельной группой, так непохоже на киракира, у которых детвору опекают подростки-защитники. Здесь же девочки лет с 9 или 10 начинают ловить рыбу & ткать, а мальчики учатся гончарному & художественному ремеслу. А малышня шатается на воле. Ах, маленькие Пийя & Амини, с кругленькими животиками & лубяными поясками. Просто хочется взять их на руки и поносить, но сейчас они держатся поодаль, в нескольких ярдах, недоверчиво, поглядывая в сторону, дабы увериться, что поблизости есть взрослый.
11/1 Сегодня днем Фен привел мальчика-слугу, мальчика-охотника & мальчика-повара. Кандидатуры он отыскал на стройке, хотя мальчик-охотник кажется слишком хрупким, чтобы принести добычу крупнее утки или землеройки, а мальчик-слуга Ванджи обвязал голову тряпкой, умчался похвастаться друзьям, да так и не вернулся. Зато мальчик-повар, увидев ямс & рыбу, молча приступил к работе. Его зовут Бани, и он серьезный & тихий и, думаю, чувствует себя немножко не в своей тарелке среди громко горланящих мужчин. Будь он чуть постарше, стал бы прекрасным информантом, но, полагаю, ему еще нет 14. Мы с Феном пока не затевали битву за информанта. Сегодня за ланчем я предложила ему выбирать первым. Он сказал, что неважно, кого он выберет, потому что в итоге ему все равно захочется того, кого выберу я. Тогда я предложила ему выбрать, а потом выберу я, а потом опять он. Мы посмеялись. Я сказала, что следующую книгу назову Как обращаться с мужчиной в джунглях.
Я нашла человека, который будет учить меня языку. Кару. Он с детства немного говорит на пиджин, жил неподалеку от фактории в Амбунти. Благодаря ему мой словарь сейчас составляет больше 1000 слов & я день и ночь зубрю, хотя в глубине души предпочла бы подольше оставаться без языка. Именно в его отсутствие возможно такое внимательное и аккуратное взаимное наблюдение. Сегодня моя подруга Малун повела меня в женский дом, где они плетут & ремонтируют сети, и мы сидели там с ее беременной дочерью Сали & теткой Сали по отцу & четырьмя взрослыми дочерями тетки. Я впитывала отрывистый ритм их беседы, звук их смеха, скрытые намеки в киваниях головой. Я понимала смысл взаимоотношений, симпатий & неприязни, витавших в помещении, так, как никогда не смогла бы, говори я на их языке. Мы не отдаем себе отчета, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая собой все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается. Отныне вы полагаетесь на слова, а слова далеко не всегда надежная основа.
13/1 Провела 4 часа, печатая важные заметки о наблюдениях двух дней. Сегодня завершена перепись, 17 домов, 228 человек. Пришлось отвлечь Фена от строительства, чтобы получить данные о мужчинах, в дома которых мне вход закрыт.
Время от времени, неосторожно отвлекшись, вспоминаю, как Б обрабатывал мои раны в первый вечер, и все внутри замирает на несколько мгновений. Наверное, хорошо, что он не вернулся так скоро, как обещал.
17/1 Сегодня Малун пришла с огромной корзиной и очень серьезным лицом. Ксамбун, объяснила она, это ее сын. Открыв корзину, она продемонстрировала сотни лент из пальмовых листьев, перевязанных узелками, по узлу за каждый день, что его нет рядом. Я чувствовала, что у меня вырастают две дополнительные пары ушей, чтоб не упустить все, что она мне рассказывала. Потребовалось некоторое время, но я все же уяснила, что Ксамбун не умер. Его сманили вербовщики, работать на шахте, “Эди Крик”, предполагаю. Он большой мужчина, высокий мудрый мужчина, быстрый бегун, ловкий пловец, великий охотник, сообщила она. (Позже Бани & Ванджи подтвердили, что все так и даже более того. Похоже, Ксамбун – это их Пол Баньян
Когда жизнь человека заходит в тупик или исчерпывается буквально во всем, чем он до этого дышал, открывается особое время и пространство отчаяния и невесомости. Кейси Пибоди, одинокая молодая женщина, погрязшая в давних студенческих долгах и любовной путанице, неожиданно утратившая своего самого близкого друга – собственную мать, снимает худо-бедно пригодный для жизни сарай в Бостоне и пытается хоть как-то держаться на плаву – работает официанткой, выгуливает собаку хозяина сарая и пытается разморозить свои чувства.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.