Эй, улитка, высунь рожки! (Часть 1) - [44]

— Кто там?

— Из домоуправления, — ответила Лика заранее припасенной фразой.

— И чего надо?

— Запрос нам из милиции пришел, насчет Натальи Запеваловой. Она ведь у вас была прописана?

— И чего? Давно съехала и выписалась, так что не ищите её тут, — раздраженно ответили из-за двери.

— Так вот и интересуются, куда она выписалась. Может, подскажете, чтобы вас милиционеры лишний раз повесткой не вызывали, — Лика начала злиться. Но старалась говорить спокойно.

— Ты одна там? А ну отойди в сторону. — В глазке потемнело, очевидно, бдительная хозяйка рассматривала лестничную площадку. Потом замок щелкнул и дверь, сдерживаемая цепочкой, приоткрылась на пару десятков сантиметров. В щель высунулся красный лоснящийся нос и стал поворачиваться из стороны в сторону, словно радар. Лика терпеливо дождалась, пока нос обнюхает её и соблаговолит убраться. Звякнула цепочка и за дверью обнаружилась сухопарая дама лет шестидесяти в трикотажном халате. Ещё раз зыркнув по сторонам, хозяйка посторонилась, пропуская Лику в квартиру.

Там, среди полированной мебели, ковров и сверкающего хрусталя Лика ощутила себя вернувшейся на двадцать лет назад — точно такая же стенка имелась тогда у родителей Верочки, даже телевизор был в точности такой же — древний цветной «Темп». Вот это да…

— Ну, так что там насчет Натальи хочут знать? — нетерпеливо поинтересовалась дама, усаживая Лику в покрытое вязаной накидкой кресло.

— Извините, не знаю вашего имени-отчества.

— Галина Сергеевна я, Сволчева. А Наташка невесткой моей была, да сплыла. Уже лет шесть как развелась с сыном моим, Коляшей и уехала неизвестно куда. А Коляша женился опять. Теперь отдельно с супругой живут.

— А меня зовут Оля, — соврала Лика. — А когда точно она от вас съехала и куда?

— Так перед самым Новым годом, — Сволчева задумалась, — перед девяносто восьмым годом. Вначале её подозревали в каком-то пожаре с убийством, а потом отпустили. Вот она и заявилась сюда, мерзавка. Пока нас с Коляшей дома не было, хотела всё вынести. Только я вернулась вовремя, так что ничего ей не удалось утащить, только бумажки свои забрала, все до одной. А кто же это о ней вспомнил через столько лет?

— Родственники, вроде бы.

— Какие родственники? — удивилась Галина Сергеевна. — У неё же тут не было никого, все по заграницам обосновались. И она туда собиралась, тут для их благородия условия были неподходящие.

— Так вы не знаете, уехала она, или нет?

— Нет, она как развод оформила, так сразу хвост задравши ходить стала. Мне рассказывали люди: «Дескать, видели твою невестушку в таком виде, что хоть прямо сейчас на панель!» Да и выражаться стала соответственно, меня как только не обругала, когда я ей не дала нас обворовать. А после пришлось замок менять, чтобы эта потаскушка больше сюда нос не совала.

— А это было уже после того пожара? — Лика старалась изобразить дотошную чиновницу и выведать побольше. А Галина Сергеевна с радостью выкладывала компромат на бывшую невестку.

— Да где-то через неделю, она после того случая один раз всего и появилась. Я как зашла, чую, что кто-то в доме, а она — шмыг к двери, облаяла и была такова. А после мы о ней и не вспоминали.

«Врешь, — подумала Лика. — Потом Коляша ездил к бывшей жене, чтобы документы на машину переоформить. Только разговаривала она с ним через дверь. Но вот то, что Сволчева видела Наташу уже после пожара — факт интересный».

— Скажите, а не могли бы вы мне дать или хотя бы показать фотографию бывшей невестки?

— Так нету! — воскликнула хозяйка. — Я ж говорю, она все свои бумажки утащила и фотографии из альбома повыдергала. Даже свадебные, где они с Коляшей расписывались. Я потом как глянула — прям обомлела вся, это ж надо было столько злобы таить. Хотя, погодите, кажется, одна осталась.

Галина Сергеевна вскочила и принялась рыться на верхних полках стенки. Рылась довольно долго, так что Лика успела рассмотреть и павлиньи перья в вазе, и корешки собраний сочинений классиков за стеклами шкафа, и рисунок ковра под ногами. Наконец хозяйка протянула ей фотографию в рамочке. На ней был изображен юноша со слегка выпученными глазами, похожий на мать, и девушка в белом платье и фате. Видно было, что девушка миловидна и светловолоса. Всё остальное на редкость стандартно: небольшой носик, накрашенные губы, слегка испуганные глаза под накрашенными ресницами — такие лица в толпе обычно не замечаешь.

Просить фотографию Лика не стала, вряд ли хозяйка захотела бы с ней расстаться. Но теперь хотя бы было известно, как в общих чертах должна была бы выглядеть Наташа.

Повертев рамочку в руках, Лика вернула снимок и стала прощаться, несмотря на то, что Галина Сергеевна порывалась выложить ей ещё кучу гадостей о бывшей родственнице.

Верная «Мышь» так нагрелась на солнце, что Лике пришлось опустить стекло. Потом она разыскала в блокноте адрес подруг Валентины и Наташи и отправилась на улицу Мичуринцев. Каким боком мичуринцы относились к улице, застроенной мрачными панельными домами, было абсолютно непонятно, потому что озеленение вокруг них представляли лишь островки замученной травы и чахлые кустики сирени. Именно в таком дворе, заставленном машинами, мусорными баками и гаражами-ракушками, жила и Ирина Соболева. Из машины Лика успела позвонить ей, представиться и попросить о встрече, так что дверь квартиры на шестом этаже открыли сразу же.