Эй, улитка, высунь рожки! (Часть 1) - [2]

Когда, наконец, все пришло в относительный порядок — женщин обиходили и увезли в палату, детишек — в детское отделение, Валерий Степанович собрал дежурную бригаду в своем кабинете.

— Я думаю, вы понимаете, что о сегодняшней ночи все должны молчать. Я говорю совершенно откровенно — тот, кто расскажет, хоть что-нибудь, очень сильно пожалеет об этом, — и он обвел тяжелым взглядом сотрудников. — Из всех нас сегодня только Елизавета Петровна заслуживает высшую оценку. Все свободны, а вы, Лиза, останьтесь.

Стараясь не смотреть друг на друга, медики покинули кабинет. Валерий Степанович како-то время молчал, вчитываясь в запись, сделанную Марьей Васильевной в журнале регистрации.

— Я хочу попросить у вас, Лиза, прощенья. Не буду оправдываться — то, что случилось, ни в какие ворота не лезет. Но произошло и еще кое-что. Когда Марья Васильевна внесла мальчика, мы реанимировали мертвого ребенка. И его мать, услышав детский крик, решила, что это — её сын. Клянусь, если бы этот мальчик родился один, я отдал бы его настоящей матери, но у неё родилось сразу трое. Посмотрите, — он протянул ей регистрационный журнал, в который была вложена «обменная карта беременной».

«Светлана Игоревна Кольцова, 19 лет. Беременность и роды — первые. Учащаяся техникума текстильной промышленности. Не замужем» — прочитала Лиза, присев к столу.

— Теперь понимаете? Ей и двоих-то поднять будет ой как тяжело. Жилья наверняка нет, мужа нет, учится в техникуме. Какая жизнь ждет этих малышей? А несчастная женщина, которая поверила, что этот ребенок — её, скорее всего останется бездетной, она и этого ребенка еле выносила. Мальчик вырастет в любви, ни он, ни родители никогда не узнают, что они не родные — у ребенка и матери группа крови совпадает. Я уверен в молчании всех, кто дежурил сегодня. Всех, кроме вас, Лиза.

Лизочка растерянно смотрела на своего руководителя. Милая домашняя девочка, никогда в своей недолгой жизни не сталкивавшаяся с необходимостью решать чью-то судьбу. Она привыкла действовать в созданных другими обстоятельствах, ей не приходилось стоять перед таким серьёзным выбором. Если она сейчас скажет, что ребенка нужно вернуть той, которая его родила, она лишит одну женщину радости материнства, а другой добавит хлопот и бессонных ночей. Лиза представила, что такое растить сразу троих детей, не имея опыта, поддержки мужа, работы. А если эти дети — нежеланные, и мать решит отказаться от такой обузы? Там, в приемном покое женщина была в невменяемом состоянии, почти без сознания, и Лиза была уверена, что она так и не поняла, что родила тройню.

Лиза подняла на Валерия Степановича наполненные слезами глаза и прошептала:

— Я поговорю с ней и решу, хорошо? Наверное, вы правы, но я должна убедиться.

Врач облегченно вздохнул. Он почти наверняка знал, чем кончится этот разговор. Девочке нужна уверенность — ну что же, она её получит.

Рано утром Лиза вошла в палату, где в одиночестве дремала её вчерашняя подопечная. Та сразу же открыла глаза и уставилась на вошедшую медсестру, явно не узнавая её. Лиза помахала градусником и протянула его женщине:

— Давайте-ка померяем температурку, — поприветствовала её Лиза: — У вас была тяжелая ночь, но сейчас все хорошо.

— Что со мной было? — тихо прошептала роженица: — У меня все болит, словно меня избили.

— Ничего страшного, это болят мышцы, так всегда бывает после родов.

— Скажите, он жив, мой ребенок?

— Они живы, не беспокойтесь, у вас чудесные сыновья, — осторожно произнесла Лиза.

— Сыновья? У меня родились близнецы?! — почти закричала женщина и вдруг горько истерично разрыдалась. Пришлось звать дежурного врача и делать успокоительный укол.

Когда через полчаса Лиза снова зашла в палату, женщина тихо лежала лицом к стене.

— Скоро детей принесут на кормление, они родились не очень большими, всего по два двести, но вполне здоровыми. Вы покормите их? — боясь услышать отрицательный ответ, спросила Лиза.

— Конечно, покормлю, — сдавленно ответила женщина. Потом повернулась и сказала: — Не думайте, что я брошу их, но я не была готова к тому, что их будет двое. Один — еще куда не шло, но с двумя… Их отец испарился сразу, как узнал, что я беременна, мы живем вдвоем с матерью, представляете, что нам предстоит?

Лиза присела на кровать и погладила юную мать по плечу:

— Главное, что дети благополучно родились. Конечно, вам будет непросто, но они будут расти и радовать вас, так всегда бывает, иначе никто бы и рожать не стал.

— Все правильно, но лучше бы был один, — вздохнула женщина.

Тут в коридоре послышался галдеж и ворчание дежурной нянечки — начали развозить младенцев на кормление. Лизочка поспешила выйти из палаты.

Она успела как раз тогда, когда в соседнюю палату внесли туго спеленатый крошечный сверток. Навстречу ему с кровати приподнялась светловолосая женщина и радостно приняла ребенка на руки, что-то ласково приговаривая. Лиза замерла, потом перевела дыханье и поспешила в кабинет Валерия Степановича.

2000 год. Кирилл.

Пробуждение было тягостным и мутным. Кирилл как будто всплывал сквозь грязно-зеленую воду, делал судорожный вдох, и снова погружался в жидкую тину похмельной бессмысленности. В очередной раз, выгребая вверх, он задержался на поверхности и попытался поднять буйную головушку и оглядеться. Голову тотчас прихватило тупой болью, но он успел обозреть помещение, в котором страдал. Помещение было знакомым, и он успокоенно замычал и, откинувшись на скомканную подушку, попытался мыслить. Ну, если не мыслить, то хотя бы вспомнить, с чего это он так набрался. И, главное, с кем.