Европейские негры - [38]

– Просмотрите этот рассчет, сказала она, подавая ему клочок бумаги: – тут должна быть ошибка, но я не могу найти ее.

Делом одной секунды было для Форбаха, приподняв счет, наложить на него отысканную записку, прочитать ее и опять спрятать в руке.

– Да, сказал он: – ваша светлость ошиблись; вместо четырех онёров записано в одном месте два. Мы проиграли менее, нежели ожидали ваша светлость.

В записке он прочел:

«Доклад. В одиннадцать часов вечера. Четвертая дверь из голубой галереи».

Вист кончился. «Я буду в назначенном месте», думал Форбах, усевшись на софу в углу комнаты: «голубая галерея мне хорошо знакома. Но что, если камердинер знает об этой записке? Нет, ясно, что эти загадочные доклады ведутся без его посредничества. Иначе не к чему было бы прибегать к маркам: он передал бы герцогу записку прямо в руки. Да, я буду в голубой галерее».

Около одиннадцати часов общество стало разъезжаться, потому что герцогиня не любила сидеть долго. Форбах простился и, выйдя на крыльцо, отослал домой свой экипаж, сказав, что прийдет домой пешком.

Комнаты, занимаемые герцогинею, находились в той же части здания, где жили фрейлины. Голубая галерея, соединявшая это крыло с главным корпусом, одним концом примыкала к дежурной комнате флигель-адъютантов; поэтому молодой граф, возвратясь через другое крыльцо, без всяких затруднений дошел до этой галереи, теперь слабо-освещенной несколькими лампами. Комнаты, двери которых выходили в галерею, были назначены для прислуги во время больших придворных съездов, а в остальное время, как и теперь, оставались пусты. Форбах слегка постучался в четвертую дверь.

Тотчас же послышались в комнате шаги и ручка двери повернулась. Граф смело вошел в комнату; у двери встретила его девушка. При виде незнакомого лица, она испугалась и хотела вскрикнуть, по граф удержал ее, спокойно приложив палец к губам и тихо, но твердо сказав: «Не кричать! пугаться нечего». Потом он затворил дверь, запер ее на ключ и подошел к девушке, которая стояла полумертвая от испуга.

«Что за странное приключение!» думал граф, осматривая ее с головы до ног: «не просто ли это rendez-vous? Но нет, к чему ж в записке было бы сказано «доклад»? И притом, эта девушка, по всему вероятию, горничная, кажется, очень-скромна и боязлива. Нет, здесь кроется что-нибудь другое. Удастся ли мне выведать, что именно?»

– Не бойтесь, мой друг, сказал он: – вы ждали не меня?

– Нет, не вас, боязливо отвечала девушка.

– Тот, кого вы ждали, не мог прийти и поручил мне говорить с вами. Что вы хотели ему сказать?

Девушка молчала, не доверяя словам его.

– Пожалуй, скажу вам определеннее, чтоб успокоить вас. Я пришел вместо герцога Альфреда. Ну, что ж вы мне скажете?

– Я сама ничего не говорю; я только отвечаю на вопросы, проговорила девушка.

«Дело принимает очень-трудный оборот», подумал граф: «как начать мне свои расспросы, не давая заметить, что герцог ничего не рассказывал мне, не давал мне никакой инструкции? Попробуем, однако. Видно, что она горничная. Начнем наудачу».

– Что делает теперь ваша госпожа?

– Фрейлейн изволит почивать.

«Ого, дело идет на-лад!» подумал Форбах: «вот я уж узнал, что она служит горничною у какой-то девицы».

– Как и где провела она нынешний вечер? спросил он громко.

– Фрейлейн, после обеда, часов в восемь, поехала к г. фон-Сальму и воротилась домой вполовине одиннадцатого.

– Как? вскричал изумленный Форбах: – стало быть, вы рассказываете о фрейлине фон-Сальм? Так вы служите горничною у ш-lle фон-Сальм?

– Вы меня обманули, вы не посланы от герцога Альфреда, вскричала, в свою очередь, девушка, испугавшись более прежнего.

– Ну, да, он вовсе не посылал меня; но, слава Богу, что я здесь! Теперь я знаю, о чем должно вас расспрашивать; но я требую ответов полных и верных, требую – слышите ли? Говорите же, вы уж доносили о ней и прежде? Так вы изменяете своей госпоже? И вам не совестно делать такую гнусную вещь – изменять этому ангелу! О, как это бесчестно!

Девушка сначала оцепенела от изумления при этих словах, потом зарыдала и проговорила:

– Кто ж вы? вы, верно, граф Форбах?

– Ну, да; почему ж вы это угадали?

– Фрейлейн часто говорит о графе Форбахе, и я знаю, что он ее любит. Это я слышала от многих из нашей прислуги, и г-жа фон-Сальм, жена майора, при мне говорила ей это. А я вижу по вашим словам, что вы любите фрейлейн, потому я догадалась. Помогите же мне, спасите меня! рыдая, продолжала она и упала к ногам его.

– Что это значит? сказал Форбах, отступая на шаг.

– Меня определили к ней под этим условием, чтоб я доносила о ней; меня принуждают доносить о такой доброй, ласковой госпоже – это ужасно! Помогите мне, скажите мне, что мне делать!

Теперь читатель, конечно, узнал в горничной ту самую девушку, которая ночевала в Лисьей Норе под покровительством арфистки Нанетты.

– Кто ж вас принуждает доносить? кто определил вас под таким условием? как это случилось? спрашивал граф.

– Я пришла в этот город одинокая, не знала, где найти приют и кусок хлеба… начала девушка, но вдруг остановилась, с трепетом обратив глаза на дверь.

В галерее послышались шаги.

– Это герцог Альфред! шепнула она.