Европейская поэзия XIX века - [17]

Клубится в небе туч громада,

Заладил дождь, и грустно нам,

Что сбор окончен винограда

И бродит осень по полям,—

И не пускает нас туда,

Где нам мила была страда.

И лишь с дубов листва опала,

Как, тишину разлив окрест,

Опять зима залютовала.

За прялки усадив невест.

Белы деревья и кусты,

Снег занял гнезда, что пусты.

Я в одиночестве брожу,

Своей возлюбленной не видя.

И всякий раз, на площадь выйдя,

Как будто сам себя бужу.

И не шепнет никто мне вдруг: —

Да вон она в кругу подруг!

Одна отрада: взять ружье

И вдалеке села родного

В пещере горной забытье

Найти под облаками снова.

Привычно верх среди высот

Над явью вымысел берет.

И девушка полувоздушно

Вдруг возникает, как во сне,—

Прекрасна и неравнодушна,

Она приносит радость мне.

Не оттого ль, хоть снег вокруг,

Воочью вижу вешний луг…

И слышу: льется недремотно

Напев златоголовых птиц.

И вижу стелющих полотна

Над речкой женщин-чаровниц.

И тем они, что белокожи,

С речными лилиями схожи.

И в мире том, что создан мною,

Живу, печали вопреки,

И полон радостью земною,

Как зернышками колоски.

И сердце я сквозь снег в лесу,

Как будто бы фонарь, несу.

А в дни, когда гремят обвалы,

И слышится стенанье птиц,

И ледяные ветры шалы,

Моей печали нет границ.

Сидеть мне дома суждено,

И все вокруг черным-черно.

Гляжу с балкона и за гранью

Продрогших стекол вижу вновь,

Как девушка мелькнула ланью,

Чтоб помнил горькую любовь.

И в бездну рушится утес,

И пробуждаюсь я от грез.

Земли и неба сотрясенье,

И волн морских ночной порой

Мне чудится исчезновенье,

Но люди видят сон второй.

И лишь в минуты забытья

Душою отдыхаю я.

И снова мысленно молю

Перед полночного лампадой:

«Приди, которую люблю,

Развей мой страх, утешь, порадуй!

Засну я, и желанья тут

Сбываться сказочно начнут.

Рассказ послушай мой: „Вчера

Нашел в пещере петуха я,

Глухарь был яркого пера,

Глаза мерцали, затухая.

Он ранен был и в смертный час

Подругу звал в последний раз.

И на меня он походил,

Подруге о любви поведал

И умер, не расправив крыл,

И мертвого земле я предал.

И поднял руки к облакам,

Катились слезы по щекам.

Я вспомнил, как в Пилури[7] ты

Когда-то хворост собирала

И, словно ангел доброты,

Меня улыбкою встречала.

Как нежное, зардевшись, мне

Шепнула слово в тишине.

Рододендронов посреди

Тебя, как сердце подсказало,

Я целовал, прижав к груди,

Когда ты хворост собирала.

И, свой благословив удел,

Ликуя, песню я запел:

— Ты слышишь, милая моя,

Что захлестнуло мир веселье,

Как эхо горного ручья

Суровоскальное ущелье.

А небо, от любви оно

Сегодня мягче, чем руно…“»

Темнеет. Поздно. Сжав ружье,

Я вспоминаю все, что было:

Миг, канувший в небытие,

И ту, что про меня забыла.

Удачу, это понял я,

Уносят волны бытия.

ГОСПОЖЕ ЛЮЛЕ

На холме ты запела отрадно,

Твоя песенка льется мне в грудь.

Видит солнце, как ты ненаглядна

И цветам не уступишь ничуть.

И печаль для меня ты и счастье,

Хоть не блещешь в деревне своей.

Всех красавиц в окрестности застя,

Ранишь сердце мне молний грозней.

Грех смеяться над парнем влюбленным,

Пусть гордишься ты станом точеным,

Обаянье не вечно — учти.

Одержимый любовью земною,

Стал, покой потеряв под луною,

Я костром у тебя на пути.

МОРЯК

Простимся. О себе не беспокоясь,

Уходит перевозчик нынче в ночь.

Из сундука достань широкий пояс

И меч к нему надежно приторочь.

Ты плачешь, госпожа? Не плачь, не надо,

Жизнь каждому желанна и мила,

Мне и в ее печали есть услада.

Прощай! Меня отчизна призвала.

В сраженье, испытавшие немало,

Мы гневно поднялись, и потому

Несется от причала до причала

Проклятие турецкому ярму.

Ты в море проводи меня и ведай,

Что я к тебе, печали утоля,

Еще вернусь, любимая, с победой,

Вздымая флаг на мачте корабля.

Над собственной судьбою я невластный,

Молю тебя, любовью дорожа,—

В час проводов не выгляди несчастной,

Когда ты арберешка, госпожа.

Любимая, счастливо оставаться,

А в море, словно распахнув крыла,

Являя храбрость, буду я сражаться,

Нам всем пример Теута[8] подала.

Тебе известно, госпожа, что новый

Бардюль[9] поднялся, и, гордясь судьбой,

Иду я в бой, иду на все готовый,

Все чаянья свои связав с тобой.

Когда зари на небе вспыхнет пламя,

Как прежнее на берег ни зови,

Мне молодой женою станет знамя,

А песнь о море — песнею любви.

ВИНЧЕНЦ СТРАТИКО

Винченц Стратико (1822–1886). — Родился в Калабрии, в аристократической семье, где почитались боевые традиции прошлого; многие из предков поэта принимали участие в вооруженной борьбе с турками на территории Албании и Греции. В. Стратико тоже учился в коллегии св. Адриана и воспитывался в обстановке революционности и свободомыслия, одним из его преподавателей был И. Де Рада, дружбу с которым поэт сохранил на всю жизнь. В 1848 году В. Стратико вместе с двумястами односельчанами сражался с войсками Бурбонов. В 1859 году он возглавил восстание против Бурбонов в Люнгро. В 1860 году В. Стратико во главе пятисот добровольцев присоединился к войскам Гарибальди, проходившим через Калабрию; участвовал в битве за Неаполь; в 1866 году был начальником штаба в армии генерала Дж. Дурандо. В 1874 году поэт подвергся преследованиям за социалистическую деятельность; полиция произвела в его доме обыск, в результате чего погибло много рукописей.

В. Стратико был зачинателем пролетарской поэзии в албанской литературе. В своих многочисленных статьях он выступал в защиту прав трудящихся. Этой же теме посвящена его небольшая поэма на диалекте калабрийских арберешей «Пролетарий» (год написания неизвестен, опубликована в 1959 г.).