Европейская поэзия XIX века - [18]

ПРОЛЕТАРИЙ Перевод М. Курганцева

Плач по случаю смерти того, кто ничего не имел.

Костлявый череп твой обтянут кожей —

Лежишь, на человека непохожий,

Без дома, без надела, без креста.

Ни панихиды по тебе, ни всхлипа.

Положен в яму и землей засыпан

Ты, труженик. Душа твоя чиста.

Ты всех кормил своим трудом и хлебом.

Но пение псалмов, и плач под небом

Кладбищенским, и колокольный звон —

Не для твоих убогих похорон.

Ты брошен в яму, словно ком земли.

Тебя зарыли, а не погребли.

Как ствол большого кряжистого дуба

Лежит, поваленный на землю грубо

Косым ударом молнии слепой,

Разбит, обуглен, оголен, расколот,—

Так ты лежишь, и сумрак — над тобой.

Перемогая боль, и жар, и голод,

В мученьях дни последние влача,

Томился ты без крова, без врача.

Родился нищим — умираешь голым.

Подобно камню сердце богача.

Но если б только лошадь заболела

У богатея, он бы поскорей

Созвал на помощь лучших лекарей

И задал им единственное дело:

Любимицу немедля исцелить!

Ее согреть заботой без предела:

Покрыть попоной, сладко накормить,

И напоить, и уберечь от боли,

Скребком почистить, вычесать, помыть,

Не выводить, чтоб отдохнула в холе.

И вся болезнь пройдет сама собой,

Когда есть врач, забота и опека,

Еда, питье и кров над головой.

А ты, подобье божие от века,

Ты, человек, потомок человека,

Ты, самый благородный на земле,

Лежишь во прахе, в холоде, во мгле!

Ты во сто крат достойней, чем солдат

С ружьем, с ножом, с медалью за победу.

Бездельники торопятся к ободу,

А ты работал, голодая, брат.

Ты всем пожертвовал, все претерпел.

Ты даже хлеба досыта не ел.

Есть у лисы надежная нора,

Свое гнездо — у птицы поднебесной.

Лишь ты один, безропотный и честный,

Не нажил ни лачуги, ни двора.

Невзгодами измотан, изможден,

О хлебе для себя не беспокоясь,

Под градом, ветром, снегом и дождем,

Не видя света, не за страх, за совесть

Ты поработал. Завершил свой путь.

Закопан в землю — можешь отдохнуть.

Ты не имел своей одежды даже,

Овечьей шкуры жалкого куска.

Не для тебя веретено и пряжа,

Постукиванье ткацкого станка.

Ты нас овец, возделывал сады,

Косил траву и собирал оливки.

А что взамен? Объедки да опивки,

Ломоть лепешки да глоток воды.

На виноградниках ты дотемна

Трудился, но не пробовал вина.

Ты за скотом ходил, его стерег

Зимой и летом, не жалея ног,

Но так и не разжился, не запасся

Своего долей сыра или мяса.

Сажал бобы — остался на бобах.

Гнул спину в копях на добыче соли,

А нажил только вечные мозоли,

Кровавым потом навсегда пропах.

При четырех наборах каждый раз

Ты призывался в рекруты, в солдаты.

Мы все перед тобою виноваты:

И жизнь и кровь ты отдавал за нас.

Могильный холод, тишина и прах.

Свободен ты от жизни и от боли.

Но и за гробом на твоих руках

Не сгладятся кровавые мозоли.

Счастливец сытый, щеголь и богач,

Себя оберегающий умело,

Твоих невзгод, и мук, и неудач

Но примет к сердцу. И ему нет дела

До голытьбы. Ловкач себялюбивый,

Он занят только собственной наживой.

Перед тобой захлопывались двери,

И отвращение, и недоверье

Ты находил у входа в каждый дом,

Где господа живут твоим трудом.

Не ожидай поддержки, и щедрот,

И жалости, не уповай на помощь

От тех, кого ты одеваешь, кормишь,

От тех, кому ты отдал кровь и пот.

Ты украшеньем был земли родной,

Родник добра, струившийся потоком.

Ты, шелковичный червь, свой белый кокон

Ты отдал людям, жертвуя собой.

Ты честно послужил отчизне милой

И честно умер, позабытый миром.

Ты временем безжалостно убит.

Старуха-мать пришла. Едва стоит

И молча плачет над твоей могилой.

Мать! Вытри слезы. Ими все моря

Уже полны. Отчаянье, несчастья

Не вечны. И скончался не напрасно

Твой сын, твоя отрада, кровь твоя.

Он человеком был. И силы зла

Над ним не властны. Он погиб не зря.

Он — солнце, что взойдет в заветный час

И щедро землю радостью одарит.

Он — молния. Она еще ударит,

И сгинет враг, поработивший нас.

И человек не будет никогда

Душить и грабить человека, брата.

Все будут жить свободно и богато —

Настанет век совместного труда!

НАИМ ФРАШЕРИ

Наим Фрашери (1846–1900). — Родился в семье мелкого бея в деревне Фрашери на юге Албании. Стихи на албанском языке начал слагать в детстве В 1865 году вместе с семьей переехал в Янину, где поступил в греческую гимназию. После религиозно-мистической атмосферы, царившей во Фрашери. Наим окунулся в мир классической и современной науки. В гимназии он начал писать стихи по-персидски, которые опубликовал в 1885 году в Стамбуле в сборнике «Грезы». Вернувшись на родину, поэт участвовал в создании Призренской лиги (1878–1881), национальной албанской организации, возглавившей борьбу против турецкого ига. После поражения лиги и ареста ее руководителя Абдюля Фрашери, старшего брата Наима, последний вынужден был уехать в Стамбул. Всего около пятнадцати лет длился творческий путь поэта (1880–1895 гг.), но значение его для процесса развитии албанской литературы было огромно. Н. Фрашери занимал в Стамбуле должность члена цензурной комиссии при министерстве образования Оттоманской империи. При его содействии было получено разрешение на издание многих албанских книг. Много сил поэт отдавал организации освободительного движения, созданию национальных типографий. Из десяти книг, изданных в 1886 году албанским обществом в Бухаресте, шесть принадлежали его перу. Среди них были поэма «Стада и пашни», принесшая поэту всеобщее признание, и патриотическая поэма на греческом языке — «Истинное желание албанцев». Н. Фрашери принимал участие в создании национальных школ в Албании; ему принадлежат первые албанские азбуки, книги для чтения и учебники. Наиболее зрелый и значительный из всех и о поэтических сборников — «Летние цветы» — вышел в 1890 году. В 1898 году Н. Фрашери издал две свои поэмы: «Историю Скандербега» и «Кербела».