Европейская мозаика - [47]

Между отречением и смертью Бруно выбрал смерть и этим обеспечил моральное превосходство над своими судьями и палачами. Ибо в конечном счёте просветлённый Эон, маг и последователь Гермеса из мрака инквизиционной тюрьмы защищал человеческие свободу, достоинство, разум и любовь от посягательств церковных иерархов, забывших, что их религия учит об истине, которая делает людей свободными, и любви, что «никогда не перестаёт».

В конце сентября 1599 года ему дали на то, чтобы «образумиться», последние 40 дней. По их истечении Бруно твёрдо заявил, что об отречении не может быть и речи, поскольку он не знает, от чего ему отрекаться и в чём его обвиняют. Увещевания руководителей Конгрегации ни к чему не привели. Узник упорно твердил, что не говорил и не писал ничего еретического, а учение его было неверно истолковано.

20 января 1600 года состоялось заключительное заседание по делу Бруно. Климент VIII одобрил решение Конгрегации и постановил передать брата Джордано в руки светской власти, что означало смертную казнь. 9 февраля Бруно под охраной доставили во дворец великого инквизитора кардинала Мадручи, где в присутствии высшего клира и самых знаменитых теологов его заставили преклонить колено и выслушать приговор. Инквизиционный трибунал признал Бруно «изобличённым, тягчайшим, нераскаянным, непреклонным и упорным» еретиком. Подсудимый был извергнут из духовного сана и отлучён от Церкви. Книги его подлежали занесению в папский Индекс и публичному сожжению, а самого автора поручали светским властям, дабы те подвергли его «подобающей казни… и да будет она без пролития крови и членовредительства». Эта лицемерная формула скрывала удушливую гарь инквизиционного костра.

Бруно выслушал приговор со спокойствием человека, обрётшего власть над судьбой. Лишь под конец он нарушил своё молчание, бросив в лицо своим судьям исторические слова:

— Быть может, вы с большим страхом произносите этот приговор, чем я его выслушиваю!

Из дворца Мадручи Бруно отвезли в городскую тюрьму. Конгрегация ещё не теряла надежды, что близость мучительной казни заставит его пойти на попятную. Но Бруно и теперь не отрекся, заявив: «Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесется в рай».

Казнь была назначена на 17 февраля. В этот день Климент VIII праздновал свой юбилей. Ожидалось большое праздничное богослужение, перед началом которого, по слову папы, нужно было воздать хвалу Господу святым делом — осуждением и сожжением еретиков.

Под утро, при свете факелов, Бруно привезли на Кампо ди Фьори (Площадь цветов). Руки его были связаны за спиной, во рту торчал кляп. Когда под его ногами развели костёр, доминиканский монах протянул ему распятие. Однако Ноланец отвернулся и возвёл глаза к небу. За всё время, пока его фигура не исчезла в пламени костра, он не издал ни одного стона.

Пепел еретика собрали и бросили в Тибр.

Гаспар Шопп, вернувшись домой с места казни, тотчас же отослал своему другу письменный отчёт обо всём виденном, найдя случай блеснуть остроумием: по его словам, огонь «перенёс Бруно в те миры, которые он выдумал».

P. S.

Смертельный удар учению Бруно нанесла не инквизиция, а филология. В 1614 году швейцарский филолог-грецист Исаак де Казобон обнаружил в герметических текстах отголоски диалогов Платона, библейской Книги Бытия, Евангелия от Иоанна, «Послания к Римлянам» апостола Павла и сочинений многих раннехристианских авторов, из чего неопровержимо следовало, что трактаты Герметического свода были написаны не древнеегипетским жрецом, а гностическими авторами раннехристианской эпохи. В свете этого факта призывы Бруно вернуться к «древней религии египтян» потеряли всякий смысл. «Философия рассвета» обернулась закатом ренессансной магии.

Уолтер Рэйли

Об этом человеке в Англии написано больше книг, чем о каком-либо другом из его современников, за исключением Шекспира. В одну свою жизнь Уолтер Рэйли[41] уложил дюжину человеческих жизней, успев продемонстрировать свой талант и специальные знания в самых разнообразных сферах человеческой деятельности — поэзии, науке, военном деле, мореходстве, красноречии, географии, истории, медицине, государственной деятельности. При всём том современники запомнили его ещё и как красивейшего мужчину елизаветинского двора.

Путь наверх

В жилах Уолтера Рэйли текла королевская кровь — его род восходил к одному из многочисленных внебрачных детей Генриха I Боклерка (Учёного) по имени Клэр Д’Амери. Потомкам этого человека достались в наследство лишь гордость и бедность. К тому времени, когда Уолтер появился на свет (биографы отдают предпочтение 1552 году, хотя не исключают и 1554-го), его отец владел небольшим поместьем Хейз, расположенном рядом с бухтой Салтертон-бей в графстве Девоншир.

Жизнь ничего не могла предложить второму ребёнку от третьего брака разорившегося девонширского дворянина. Для таких, как он, были предуготованы две накатанные дороги — в священники или в солдаты. Родители — убежденные протестанты, едва не казнённые во время правления Марии Тюдор, — выбрали для него первый путь, определив в оксфордский Ориел-колледж. Но способный юноша через три года сбросил студенческую мантию, не окончив курса. Он желал защищать веру Лютера и Кальвина со шпагой в руке, а не в богословских диспутах. Да и нажива солдата — что греха таить? — привлекала его гораздо сильнее, чем жалованье доктора теологии.