Европейская мечта. Переизобретение нации - [2]
Такой сдвиг вправо, происходящий сегодня во многих государствах – членах ЕС, ведет к выхолащиванию и предательству принципов Европейского союза. Не только в Европе, но и во всем мире нации снова становятся националистическими и воинственными; и далеко не ясно, как вернуть их приверженность к гражданской конституции. Что мы вообще можем противопоставить этой тенденции? Есть ли альтернатива национальной гордости, опирающейся на чеканные образы врага и забывающей о жертвах собственной истории? Путь, который здесь открывается и который представлен в этой книге в многообразных примерах, связан с третьим уроком истории – самокритичной мемориальной культурой. Она восходит к 1980-м годам и основывается на осознании того, что нации с помощью своих исторических воспоминаний могут создать совесть, которая формирует их представление о себе и делает их нравственными и ответственными за будущее. У этой самокритичной мемориальной культуры, которая не только прославляет героев, но и чтит память о жертвах, пока еще очень короткая история. Но у нее, возможно, большое будущее, потому что во всем мире все чаще задаются вопросами: кому принадлежит история? Кто ее пишет? Кто ее собеседник, а кто лишен голоса? Очень важно на этом пути прислушаться к голосу чернокожего борца за гражданские права Джеймса Болдуина, выступившего в 1960-е годы за включение истории рабства в американский национальный нарратив: «История, которую, похоже, никто не знает, это не только то, что читают. И касается она в первую очередь не прошлого. Напротив, великая сила истории в том, что мы несем ее внутри себя».
Алейда Ассман, февраль 2022 г.
Предисловие к первому изданию
Европа издавна привыкла видеть себя в льстящем ей зеркале. Она мнила себя омфалом, Пупом Земли, колыбелью цивилизации, откуда разнообразнейшие достижения культуры распространились по всему миру. Такой популярный «автопортрет» Европы до сих пор представляет ее оплотом разума, свободы и демократии. Однако неевропейцы видят в нем проявление «идеологии европеизма». Сегодня мы, естественно, знаем, что именно в Европе брали свое начало национал-социализм и сталинизм, приведшие к многочисленным разрушительным последствиям. Но до сих пор почти не обсуждается то обстоятельство, что цивилизованные европейцы веками считали себя привилегированной расой господ, оправдывая этим принижение других народов и культур. Противопоставление «варварских» и «цивилизованных» культур использовалось для разделения людей на различные группы не только в миссионерских целях или ради приобщения к цивилизации, но также для их порабощения и эксплуатации. Все это не просто история, а в известной мере наша современность, ибо мы живем в тесно взаимосвязанном и одновременно полном глубокого неравенства мире, который создан европейским империализмом. Новое в этой ситуации, как полагает Панкадж Мишра[1], лишь то, что другие теперь тоже пишут собственные истории. Европа больше не может довольствоваться рассмотрением исключительно собственной истории, в условиях глобальных связей ей приходится учитывать существование других наций вне Европы. Мишра резюмирует: «Подготовлена почва для более сложных форм представлений о себе, которые свободны от самодовольства, национальной мифологии и расового высокомерия»[2].
Понятие «европейская мечта», определившее название этой книги, не восходит к давней традиции представлений гордых европейцев о самих себе, оно возникло вследствие трудной работы самосознания и критических размышлений о собственной истории, чего и требует Панкадж Мишра. Перекликаясь с «американской мечтой», предлагаемая «европейская мечта» должна восприниматься как общий идеал, образец идей и действий для стран Европейского союза, связанных друг с другом историей насилия. Европейская история – это сюжет, где присутствуют не только ужасы и травмы, но и мечта о мирном совместном будущем. Однако для того, чтобы преодолеть историю насилия, ее нужно знать и признать, нужно извлечь необходимые уроки, и это даст нам ресурсы, которые позволят справиться с вызовами настоящего и будущего.
Основные положения этой книги пережили несколько редакций. Некоторые тезисы я представила в прочитанной в сентябре 2017 года Венской лекции «Учиться у истории? Особый путь и кризис ЕС» и обсудила с Хубертом Кристианом Эхальтом и Оливером Раткольбом[3], за что им очень признательна. Тому, что эта книга не была отложена в долгий ящик, способствовали неожиданные благоприятные обстоятельства. Присуждение Яну Ассману и мне в 2018 году Премии мира, учрежденной Союзом немецкой книжной торговли, ненадолго приоткрыло окно возможностей для реализации настоящего проекта. Дружескую поддержку оказал мне Берлинский институт перспективных исследований, где меня вдохновляли разговоры с такими собеседниками, как Павел Махцевич, Лука Джулиани, Чарльз Майер и Дитер Гримм[4]. Издательство C. H. Beck и его сотрудники Штефани Хёльшер и Андреас Виртензон, которым пришлось работать в ускоренном режиме, проявили чуткость, компетентность и надежность. Я благодарю Яна Ассмана, первого читателя этой книги, за многочисленные поправки и наш чудесный нескончаемый диалог.
В своей новой книге известный немецкий историк, исследователь исторической памяти и мемориальной культуры Алейда Ассман ставит вопрос о распаде прошлого, настоящего и будущего и необходимости построения новой взаимосвязи между ними. Автор показывает, каким образом прошлое стало ключевым феноменом, характеризующим западное общество, и почему сегодня оказалось подорванным доверие к будущему. Собранные автором свидетельства из различных исторических эпох и областей культуры позволяют реконструировать время как сложный культурный феномен, требующий глубокого и всестороннего осмысления, выявить симптоматику кризиса модерна и спрогнозировать необходимые изменения в нашем отношении к будущему.
Немецкий историк и культуролог Алейда Ассман – ведущая исследовательница политики памяти Европы второй половины XX века. Книга «Забвение истории – одержимость историей» представляет собой своеобразную трилогию, посвященную мемориальной культуре позднего модерна. В «Формах забвения» Ассман описывает взаимосвязь между памятью и амнезией в социальных, политических и культурных контекстах. Во второй части трилогии («1998 – между историей и памятью») автор прослеживает, как Германия от забвения национальной истории переходит к одержимости историей, сконцентрированной вокруг национал-социализма.
В книге известного немецкого исследователя исторической памяти Алейды Ассман предпринята впечатляющая попытка обобщения теоретических дебатов о том, как складываются социальные представления о прошлом, что стоит за человеческой способностью помнить и предавать забвению, благодаря чему индивидуальное воспоминание есть не только непосредственное свидетельство о прошлом, но и симптом, отражающий культурный контекст самого вспоминающего. Материалом, который позволяет прочертить постоянно меняющиеся траектории этих теоретических дебатов, является трагическая история XX века.
Новая книга немецкого историка и теоретика культурной памяти Алейды Ассман полемизирует с все более усиливающейся в последние годы тенденцией, ставящей под сомнение ценность той мемориальной культуры, которая начиная с 1970—1980-х годов стала доминирующим способом работы с прошлым. Поводом для этого усиливающегося «недовольства» стало превращение травматического прошлого в предмет политического и экономического торга. «Индустрия Холокоста», ожесточенная конкуренция за статус жертвы, болезненная привязанность к чувству вины – наиболее заметные проявления того, как работают современные формы культурной памяти.
Книга Андре Гийу, историка школы «Анналов», всесторонне рассматривает тысячелетнюю историю Византии — теократической империи, которая объединила наследие классической Античности и Востока. В книге описываются история византийского пространства и реальная жизнь людей в их повседневном существовании, со своими нуждами, соответствующими положению в обществе, формы власти и формы мышления, государственные учреждения и социальные структуры, экономика и разнообразные выражения культуры. Византийская церковь, с ее великолепной архитектурой, изысканной красотой внутреннего убранства, призванного вызывать трепет как осязаемый признак потустороннего мира, — объект особого внимания автора.Книга предназначена как для специалистов — преподавателей и студентов, так и для всех, кто увлекается историей, и историей средневекового мира в частности.
Впервые — Новый мир, 1928, № 9, с. 207–213. П. Е. Щеголев, всегда интересовавшийся творчеством и личностью великого русского писателя, посвятил ему, кроме данных воспоминаний, еще две статьи: "Популярность Толстого" (Вестник и Библиотека самообразования, 1904, № 4) и "Блондинка" в Ясной Поляне в 1910 году" (Былое, 1917, № 3 (25)), перепечатанную затем в его книге "Охранники и авантюристы" (М., 1930).Сборник избранных работ П. Е. Щеголева характеризует его исторические и литературные взгляды, общественную позицию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге собраны ценнейшие научные данные об истории, политике, религии, науках, искусстве, сельском хозяйстве и ремеслах народов, живших на территории Среднего Востока (обозначение стран Ближнего Востока вместе с Ираном и Афганистаном). Вы получите полное и подробное представление о зарождении, развитии, расцвете и гибели могущественных цивилизаций шумеров, аккадян, амореев, халдеев, персов, македонян, парфян, арабов, тюрок, иудеев.
Книга раскрывает внутреннее содержание, характер действий вооруженных сил Японии на их пути от победы в Перл-Харборе до подписания акта о безоговорочной капитуляции на американском линкоре «Миссури» в Токийском заливе. Она представляет интерес для всех, кто интересуется историей войны на Тихом океане в 1941–1945 годах.
Капитальный труд посвящен анализу и обобщению деятельности Тыла Вооруженных Сил по всестороннему обеспечению боевых действий Советской Армии и Военно-Морского Флота в годы Великой Отечественной войны.Авторы формулируют уроки и выводы, которые наглядно показывают, что богатейший опыт организации и работы всех звеньев Тыла, накопленный в минувшей войне, не потерял свое значение в наше время.Книга рассчитана на офицеров и генералов Советской Армии и Военно-Морского Флота.При написании труда использованы материалы штаба Тыла Вооруженных Сил СССР, центральных управлений МО СССР, Института военной истории МО СССР, Военной академии тыла и транспорта, новые архивные документы, а также воспоминания участников Великой Отечественной войны.Книга содержит таблицы.
В августе 2020 года Верховный суд РФ признал движение, известное в медиа под названием «АУЕ», экстремистской организацией. В последние годы с этой загадочной аббревиатурой, которая может быть расшифрована, например, как «арестантский уклад един» или «арестантское уголовное единство», были связаны различные информационные процессы — именно они стали предметом исследования антрополога Дмитрия Громова. В своей книге ученый ставит задачу показать механизмы, с помощью которых явление «АУЕ» стало таким заметным медийным событием.
Новая книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских. Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.
Это книга о горе по жертвам советских репрессий, о культурных механизмах памяти и скорби. Работа горя воспроизводит прошлое в воображении, текстах и ритуалах; она возвращает мертвых к жизни, но это не совсем жизнь. Культурная память после социальной катастрофы — сложная среда, в которой сосуществуют жертвы, палачи и свидетели преступлений. Среди них живут и совсем странные существа — вампиры, зомби, призраки. От «Дела историков» до шедевров советского кино, от памятников жертвам ГУЛАГа до постсоветского «магического историзма», новая книга Александра Эткинда рисует причудливую панораму посткатастрофической культуры.
Представленный в книге взгляд на «советского человека» позволяет увидеть за этой, казалось бы, пустой идеологической формулой множество конкретных дискурсивных практик и биографических стратегий, с помощью которых советские люди пытались наделить свою жизнь смыслом, соответствующим историческим императивам сталинской эпохи. Непосредственным предметом исследования является жанр дневника, позволивший превратить идеологические критерии времени в фактор психологического строительства собственной личности.