Европад - [27]

Эля решила не отставать. Сразила Катю наповал:

— После исследования ДНК представителей разных рас генетики сообщили, что Адам и Ева были эфиопами.

— И у них родился Пушкин!

— А не хочешь всерьез? Генетический код самых первых представителей человеческого рода, которые появились сто пятьдесят тысяч лет назад, найден у жителей Эфиопии и у койсанских народов. Те жили на северо-востоке Африки, сто тысяч лет назад были вытеснены на юг. Обитают и сейчас в пустыне Калахари. Адам и Ева были бушменами «народности кунг». Примерно пятьдесят тысяч лет назад произошла миграция в Южную Азию и Австралию, через двадцать-тридцать тысяч лет — в Европу.

— Чьи гены изучали? Мужчин или женщин?

— Мужчин.

— Я так и думала. Адам был местным негроидом, Ева прилетела к нему из космоса, с другой планеты. Взгляни трезво на современных женщин и мужчин — получишь без генетиков тот же результат. Однако прогресс науки налицо: раньше мужчины свою родословную от обезьян вели, теперь — от бушменов. Весьма показательно: сто пятьдесят тысяч лет пребывания в женском обществе мало отразились на мужском облике. Что говорить о четверти века, выделенных женщине, чтобы спустить мужа с пальмы за годы супружества?

— Тебя уже интересует этот вопрос? Не рано ли?

— Еще как рано! Порой я себе говорю: «Стой! Иди на автопилоте, не свались! Балдеть от любви рано!» Тем более что люди и дельфины — единственные животные, которые могут заниматься сексом для удовольствия. Балдеть от него. Может, подождем дельфина? Того, который вытащил Алекса из моря в твоем сне? Эля! Если всерьез, мы действительно возникли сто пятьдесят тысяч лет назад?

— Ты сегодня снова бежишь на свидание?

— А как же!

— Ты мне о нем что-нибудь расскажешь?

— Нет! Он очень умный, красивый, богатый, все знает, из древнего рода Монтгомери. Любит меня до безумия. — Катенька засмеялась. — Я его тоже.

— Хочет жениться?

— Конечно! Сделал предложение!

— Ну и как?

— Понимаешь, мать носом крутит. Все ей не так. Слишком, мол, Монтик таинственный, вечно в делах, кого-то встречает, провожает, неизвестно чем занят. Ты же знаешь мою мамочку — тот еще фрукт! Злится, когда я о Монтике заговариваю. Но то, что он со мной по музеям ходит и в разные страны возит, очень даже поддерживает.

— Может, мама права: рано о свадьбе думать?

— Как это рано? Ей и так уже сорок! Она же на девять лет старше тебя!

— При чем… Погоди, погоди, ты совсем меня запутала. О ком ты говоришь? Это что, твой будущий отчим?

— Конечно! А ты как думала! Это у нас такая игра. Мы изображаем влюбленных. Ему это зачем-то надо. Я думаю, чтобы жена подала на развод.

— Так он еще и женат!

— Ну и что? Захочет — разведется.

— А мама его не ревнует?

— К кому? К жене?

— И к ней, и к тебе.

— Еще как ревнует! Каждый день Монтику скандалы устраивает. Он только смеется. А ко мне чего ревновать? Мы просто друзья. У меня есть один знакомый, Майк, вот с ним нам приходится от матери скрываться. Я даже из дома уходила. Целую ночь в аэропорту на скамейке просидела. Потом позвонила Монтику, он за мной приехал и отвез домой.

— Ну и ну, с вами не соскучишься…

Катенька стала мурлыкать мелодию из «Женитьбы Фигаро». Какой-то пассаж по-французски, затем перешла на немецкий. «Morgen! Morgen! Nicht nur heute!» (завтра, завтра, не сегодня!) — услышала Эля сочиненную ею песенку на слова Вейса, которой учила Катеньку лет десять назад («Молодец! Не забыла!»). — Катюша! Кто твой любимый герой?

— Конечно, Гамлет. А твой?

— Кот Бегемот.

— Это откуда?

— Булгаков. «Мастер и Маргарита».

— На английском есть?

— Ты по-русски не можешь?

— Скучно. Медленно.

— По-моему, все-таки Гамлета лучше читать по-английски, а Достоевского или Булгакова — по-русски.

— Данте — по-итальянски, Гёте — по-немецки, Сервантеса — по-испански, Конфуция — по-китайски. Да только где время брать? В тридцать понятно, а в семнадцать?

— На этом свете только бездельникам некогда. У времени есть разная плотность. За счет увеличения ее.

— Я лучше в «Ковент-Гарден» пойду. Там новая постановка Онегина. Мать говорит: «Класс!»

Катюша улетела в Лондон. Эля почувствовала себя амебой, выброшенной на берег. В ушах звенело: «В тридцать понятно…» Катенька считала ее старой-престарой теткой.

ГЛАВА 20 В ЕВРОПУ ПРИШЛИ ЕВРО

Переход на евро пролетел молниеносно. Пионеркой оказалась Голландия. Первой в Евросоюзе рассталась с гульденом. Бросила его, как ветреная красавица надоевшего мужа. Ее примеру последовали остальные. За два месяца вся Европа отказалась от национальных валют, которые веками считались основой благополучия и гарантом стабильности.

Не расставаясь с благоденствием своих граждан, Франция тоже начала плавание в евроморе. «Король умер! Да здравствует король!» Чтобы монарх не перестал быть гарантом и не обижал своих граждан, французы разработали специальные меры по борьбе с теми, кто надеялся ловить рыбку в мутной водичке еврообмена. Даже подготовили для этого особых чиновников — наблюдателей за адекватным состоянием рынка до и после реформы. Третья республика решила во всем играть роль первой скрипки Европы.

У Германии голова не болела о благосостоянии честных граждан. Обмен пустили на самотек. Может, специально? Воспользовались этим — как могло быть иначе? — граждане нечестные. Мошенники.