Европа в пляске смерти - [47]

Подумайте: две недели тому назад журналист Фруадво, из той же Юры, где находится и Порантрюи, упрекал военные власти в недостаточно серьезной защите юрской границы и указывал на то, что даже часовые не имеют боевых патронов. Он был отдан под суд, и военный суд, при смущении всей Швейцарии, закатал его на год и три месяца в тюрьму. Предстоит кассационное рассмотрение дела. В Швейцарии не принято держать в тюрьме не осужденных еще окончательно лиц, но военные власти так озлоблены, что Фруадво за его «ложь» держат и сейчас в тюрьме. И что же? Оказывается, что патронов-то действительно не было. Причем порядки эти не изменены были и после процесса.

Теперь прошу вас оценить следующее пикантное продолжение по той же линии результатов апрельских бомб. Генеральный штаб объяснил, что войска, стоящие в Порантрюи, считаются войсками второй линии, однако и они должны были иметь патроны, вследствие же выяснившейся оплошности полковой командир подвергнут шестидневному аресту и отставлен от занимаемой им должности.

Не для первого ли апреля сообщил об этом по всей Швейцарии генеральный штаб? Дело в том, что на другой же день после сообщения национальный советник Докур оповестил всю печать, что ему доподлинно известны такие-то и такие-то батальоны (он их назвал, назвал и места, где они стояли) первой линии, тоже не имеющие патронов. При таких условиях в прессе появились иронические вопросы, посадят ли военные власти и Докура на год и три месяца в тюрьму. Я, конечно, решительно не знаю, нужны или не нужны были патроны тем или другим войсковым частям, но одно ясно, что все вместе составляет букет, от которого несет уже знакомым швейцарским запахом — запахом крайней заносчивости и совершенно исключительной бестактности военных властей, которые разыгрывают роль диктаторов в демократической республике.

Но все это только ягодки.

В Порантрюи, как пограничном городе, имеется правительственный префект. Надо сказать, что Порантрюи, город с французским населением, принадлежит к так называемой бернской Юре и относится к кантону Во. Как пограничный, однако, он имеет префекта от центральной швейцарской власти. Этот-то префект утром фатального дня явился на телефон и попросил соединить его с центральным правительством для доклада о случившемся крайне важном событии. Каково же было его изумление, когда ему ответили, что военные власти не могут сделать исключения для него и что он, представитель высшей в стране власти, лишается возможности с этой властью снестись!

В настоящее время из газет известно, что члены федерального совета сделали по этому поводу разъяснение самому генералу Виллу и предостерегли его впредь от подобных вмешательств военной власти в отправление гражданскими властями своих обязанностей.

Но пока федеральный совет откликнулся, местные власти зашли еще дальше. Довольно естественное при выяснившихся обстоятельствах недовольство ими местного населения они захотели было истолковать как проявление «революционного сепаратизма» Юры. Раздались угрозы введения в богоспасаемом Порантрюи, по-немецки Брюнгрут, военного положения.

Префект Шокар отправился к полковнику за успокоительными объяснениями. И между ними произошла следующая беседа, передаваемая такой серьезной газетой, как «Gazette de Lausanne», с ручательством ее корреспондента за точность.

Префект: — Полковник, из осведомленных источников я узнал, что вы рассматривали недавно вопрос о введении военного положения в Порантрюи. Неужели это верно?

Полковник: — Во всяком случае это мера чисто военная, и я не обязан вам отвечать на ваш вопрос.

Префект: — Итак, вы не отрицаете? В слухе есть доля правды?

Полковник (поднимаясь с места): — Довольно! Вы здесь революционеры. Вы стараетесь раздуть огонь гражданской войны.

Префект Шокар тоже вскочил, ударив кулаком по столу, и, надев шляпу, вышел, не прощаясь с полковником.

Естественно, что депутаты Юры немедленно решили внести соответственную интерпелляцию в бернский кантональный парламент. Но с несравненно большей резкостью, чем они, сделал то же самое лидер бернских и вообще швейцарских социалистов депутат Гримм. Он коснулся всех сторон излагаемой мною здесь истории и требовал немедленного ответа.

Ответ был тотчас же дан президентом бернского государственного совета Лохером. Лохер повторил известие о шестидневном аресте и отставке, постигших полковника, столь нераспорядительного в деле защиты вверенного ему города и столь ретивого в деле подавления недовольства сограждан. Он известил также об извинениях немецкого правительства, обещаниях, согласии его на возмещение всех убытков и т. д. Свою речь глава бернского правительства кончил так: «Кантональное правительство не позволит офицерам пользоваться своей властью для того, чтобы грубо обращаться с населением и гражданскими чиновниками. Я заявляю вам совершенно определенно, что никакое военное положение нигде не может быть введено без согласия выбранного вами и отвечающего перед вами правительства».

Депутаты Буане и Шавань заявляют, что они удовлетворены ответом правительства. Гримм, соглашаясь, что в пределах ведения кантонального правительства президент Лохер дал совершенно удовлетворяющий ответ, заявил, однако, что перенесет вопрос в национальный парламент.