Европа - [42]

Из нескольких лет, проведенных мной в Италии, я прожил большую часть во Флоренции. Теплый климат, роскошная природа, упоительное благоуханье в воздухе от массы цветов и приветливость самих жителей, - все располагает к этому прелестному уголку земли, покрытому, сверх того, памятниками древнейшей культуры. Во Флоренции был у меня собственный дом, хотя небольшой, но уютный, с открытою террасой, с верандой, по стенам которой вился виноград и рдели его янтарные гроздья, с садом, где росли магнолии, гранатовые деревья, эвкалиптусы, и в котором мы располагались за чайным столом с русским самоваром, пили чай с лимоном, прямо сорванным с близ стоящего дерева. Все это мелочи, если хотите, но мелочи, о которых очень приятно вспоминать.

Я побывал во многих местах - и на юге, и на севере Италии - и возвращался всегда с особенно приятным чувством в мой укромный уголок.

В один из моих проездов через Милан я присутствовал при интересных работах, которые производились там, в ожидании приезда маститого императора Германского Вильгельма.

Чудный всемирно известный Ми-ланский собор, поражающий своими размерами, отделкою из белого мрамора и тысячами (более 3000) мраморных шпилей и статуй, стоит на площади, которая далеко не соответствует грандиозности этого величественного сооружения. К сожалению, в ту средневековую эпоху, когда люди проникались желанием воздвигать монументальные Божьи храмы, строившиеся в течение столетий, и находились для этого нужные люди и средства, обыватели городов, замкнутых в то беспокойное время большею частью стенами, для ограждения себя от внезапных нападений, скучивались в этом ограниченном пространстве и строились так тесно, что оставляли очень мало места для улиц и площадей. Вследствие этого в старинных городах улицы так узки и постройки подступают так близко к церквам, стоящим на площадях, что давят их своею близостью и лишают возможности восхищаться общим видом такого сооружения.

Та же судьба выпала на долю громадного Миланского собора, стоящего на узкой площади. Во всю свою глубину он отделяется от окружающих его домов лишь узким проездом. Против его фасада стояла группа невзрачных домов, числом около пяти, заслонявших его и с этой стороны. Общего впечатления о нем ниоткуда нельзя было себе составить.

В Италии мечтали уже давно о том, чтобы освободить собор хоть с этой стороны, а особенно после того, как был выстроен великолепный пассаж Виктора Эммануила, ворота которого выходили с одной стороны на эту площадь. Удачный предлог к осуществлению этой мечты был найден в событии предстоявшего посещения императором Германским Вильгельмом Первым короля Италии.

Но времени оставалось очень мало, не более двух недель. Миланский муниципалитет проявил кипучую деятельность; он принялся за работу, не теряя ни минуты, поставил массу рабочих, которые работали, сменяясь и днем и ночью, при электрическом освещении.

В течение четырех дней все дома, подлежащие к сломке, были срыты; в следующие дни оканчивали вывоз мусора и мощение новой площади; установили для освещения газом красивые канделябры и фонари, подновили фасады домов, стоявших вокруг, и привели новосозданную площадь в полный порядок ко дню, назначенному для приезда германского императора. Приезд императора и свидание обоих венценосцев-союзников состоялись при восторженных овациях всего городского населения, высыпавшего от мала до велика на площадь, чтобы любоваться своим чудным собором, освобожденным, наконец, от построек, мешавших восхищаться его общим видом.

Восторг был действительно неподдельный и всеобщий. Из Милана мне предстояло ехать в Монтекатино, в окрестности Флоренции. Я отправился заранее на вокзал, чтобы спокойно позавтракать, так как оставался еще час до отъезда этого поезда. При входе в буфет я повстречался с одним господином, очень небрежно одетым, с измятою фуражкой на голове, спешившим к выходу на платформу. Он был навьючен разным багажом, между которым мне особенно бросились в глаза две большие спальные подушки. Я невольно подумал: на что ему эти подушки, пари держу, что это соотечественник. И, как будто отвечая на мою мысль, он проговорил, уходя: «Ну уж, порядки, ни одного носильщика не дозовешься, этакие, право, черти!» Кстати сказать, порядки на итальянских вокзалах были тогда престранные. Носильщикам было запрещено подходить к вагонам, и приходилось нести всякий мелкий багаж самому, что в большинстве случаев было совершенно невозможно. Публика постоянно протестовала и лишними подачками добивалась услуг некоторых из них. Как могли додуматься до такого абсурда, трудно понять, но тем не менее это - факт.

Я оглянул этого соотечественника, производившего своею персоною и неуместными подушками очень несимпатичное впечатление, и подумал: отчего между русскими путешественниками за границей приходится так часто встречаться со странными личностями, и что побуждает их покидать свои захолустья и ехать в дальние края, чтобы выставлять напоказ свои странности?

Я знал в Париже одну русскую графиню Б., которая нанимала рядом с занимаемым ею помещением особую квартиру, комнат в десять (и это в Париже!), для своих собак, которых было более дюжины, и для прислуги, ходившей за ними. Вот так покровительство животным.