Еврейские народные сказки. Том III. Сказки евреев арабских стран - [26]

12 Обращаясь к представлению о Мессии, сыне Иосифа, для того чтобы объяснить смерть Ицхака Лурии, а затем примеряя это представление на себя, р. Хаим Виталь затрагивает идею, которая встречала отклик в еврейской среде начиная с эпохи Второго храма, отражение ее мы найдем в свитках Мертвого моря, эпиграфике, раввинистической литературе и в средневековых мистических и эсхатологических сочинениях. Фигура Мессии, сына Иосифа, является объектом постоянного исследования, и мнения по поводу ее истоков, значимости, аллегоричности и исторического смысла зачастую противоречивы.

13 Согласно свидетельству его сына, р. Шмуэля бен Хаим Виталь (1598 — ок. 1678), р. Хаим Виталь собрал учение Ицхака Лурии в своей книге «Эц хаим» (Древо жизни). Книга состоит из восьми разделов, которые называются «шеарим» (ворота).

14 Yassif, Е. Two Early Versions of the Aqdamoth Story (ивр.) // Criticism and Interpretation 9-10 (1976), 226–228.

15 Dan, J. The History of the Hebrew Aqdamoth Story (ивр.) // Criticism and Interpretation 9-10 (1976), 208–209.

16 Слова «устье колодца» несколько раз повторяются в истории о первой встрече Иакова с Рахелью в Книге Бытия (Быт. 29:2, 3, 8, 10), а также в истории об изгнании Агари, где чудесным образом тоже появляется колодец (Быт. 21:19). Традиционные комментаторы рассматривали эти колодцы как возможных «претендентов» на сотворение в сумерках.

17 Либерман предполагает, что существовала традиция, в соответствии с которой колодец, сотворенный в сумерках, был один, но он являлся в разные периоды истории разным героям библейского повествования: патриархам и Агари в Марре, Рафидим и Кадеше — как колодец Мирьям, а также воспринимался как вода, которая будет течь из-под порога Храма (ВТ, Йома 77b-78a); см. Lieberman, S. Tosefta Ki-Fshutah: A Comprehensive Commentary on the Tosefta (10 vols. New York: Jewish Theological Seminary of America, 1955–1988), 4:876. Он считает (хотя и не пользуется соответствующей терминологией), что колодец, сотворенный в сумерках, это архетип, который представлен в различных формах на протяжении всей библейской истории. Аллегорическую интерпретацию этих различных колодцев можно найти в МР, Берешит 70:5.

18 В отрывке из трактата Сукка Тосефты (Сукка 3:3 (196–197)) все колодцы, которые снабжали народ Израиля водой во время скитаний в пустыне, представлены как один и тот же колодец.

19 Horovitz, Н. S., and Rabin, I. A., eds. Mechilta D’Rabbi Ishmael (ивр.) (Jerusalem: Bamberger & Wahrman, 1960), 173 (“Vayassa”, 5). Хотя в этом отрывке, как и в других произведениях танаев, в тексте не встречается выражение «колодец Мирьям» как таковое, однако присутствует четкая связь между двумя событиями: «Когда Мирьям умерла, колодец был взят обратно».

20 Постбиблейская литература изменяет значение слова «Ешимон». Если в Книге Чисел (20, 21, 23, 28) оно употребляется в отношении простора пустынной местности, видной с вершины горы, то мудрецы делают это слово названием горы. Эстори га-Пархи (Фархи) (1280–1355?), французский еврей, изгнанный из своей страны в 1306 г. и, возможно, поселившийся в Бейт-Шеане в Земле Израиля, собрал эти две традиции в книгу, которая представляет собой описание Земли Израиля «Сефер Кафтор ва-Ферах» («Бутон и цветок») (1322; Венеция, 1549).

21 Это поверье зафиксировано в мидраше IX в. на Книгу псалмов (51b [102]), Пс. 11:47–48; см. Braude, W. G., ed. and trans. The Midrash on Psalms (2 vols. New Haven, CT: Yale University Press, 1959): «Р. Леви сказал: Дума также называется Хацармавет. Почему? Потому что это двор (хацер) для мертвых душ (мавет). И хотя оно выглядит как здание, на самом деле это двор, окруженный стеной. Поперек двора течет ручей, а за ручьем чисто поле. И каждый день [в сумерки] Дума отпускает мертвые души, и они едят в чистом поле и пьют воду из ручья. Поэтому когда смертный пьет воду в сумерки, он обирает своего мертвого родича» (комментарий к Пс. 165, 11:6). Это поверье было распространено среди евреев в Средние века, и отголоски его можно найти во многих книгах и комментариях, особенно составленных в рамках школы Раши. Р. Ицхак бен Моше из Вены (ок. 1180 — ок. 1250), опираясь на авторитет рабейну Тама, упоминает в своей книге «Ор Заруа», что «праведные люди обычно сначала молились минху, а потом ужинали, таков был обычай в нескольких местах, а рабейну Там запретил им делать так, поскольку в Иерусалимском Талмуде рассказывается про человека, который пил воду между минхой и мааривом, к нему пришел ангел смерти и убил его, поскольку тогда было время мертвых пить, а он лишал их воды. В мидраше сказано, что тот, кто пьет воду в сумерки шабата, лишает воды своих мертвых родственников» (2:23b, “Sabbath Night Regulations” no. 89). Та-Шема отмечает, что в рукописях того же периода можно обнаружить и противоположное поверье — о том, что, наоборот, следует пить воду между полуднем и вечерними молитвами в шабат, поскольку на исходе шабата вода из колодца Мирьям расходится по всем ручьям и колодцам в диаспоре, поэтому можно ощутить ее лечебный эффект до того, как она уйдет обратно в озеро Кинерет; см. Ta-Shema, I.M. Miriam’s Well — French Customs Relating to the Sabbath Third Meal // Jerusalem Studies in Jewish Thought 4 (1984–1985), 263–266.