Еврейская Атлантида: тайна потерянных колен - [29]

Бней-Моше – самоназвание смешанной группы из индейцев и потомков испанских переселенцев. Сосредоточены они главным образом в районе города Кахимарка на Севере Перу. Известно, что прошлом в Кахимерке, удаленной от колониальной администрации и церковных сановников в Перу, селились бежавшие из Испании марраны, однако возрождение их в качестве евреев уже в наше время носит драматический, даже мистический характер.

Бней-Моше появились в Кахимарке в 1961 году, и лидером их был Сегундо Вильнуэва, принявший впоследствии еврейское имя Зрубавель Цадкия и живущий ныне в Израиле. Известно также, что, будучи подростком, Вильнуэва получил от отца ТАНАХ с напутствием хранить его и изучать, так как «книга эта – истинная». После прочтения ТАНАХа и изучения иудаизма Вильнуэва не только сам перешел в еврейство, но и собрал вокруг себя многочисленных последователей. Именно это обстоятельство и является, пожалуй, главной загадкой в истории «сыновей Моисея».

Можно предположить, что Сегундо Вильнуэва принадлежал к одному из этих семейств. Значительно труднее понять, каким образом ему удалось так быстро убедить в своей правоте десятки других жителей Кахимарки, многие из которых были чистокровными индейцами? И почему потомки марранов, если они так успешно смогли уберечь от гибели еврейское наследие в Перу, оказались совершенно неспособны сделать это в других местах?

Предположение о том, что маленькая и сформировавшаяся только в конце XIX столетия еврейская община Лимы могла хоть сколько-нибудь повлиять на племена, живущие в отдаленных горных районах cеверного Перу, исключается полностью. Даже могущественная католическая церковь оказалась не в состоянии полностью изменить образ жизни и воззрения живущих здесь людей. Новые идеи, концепции и представления, захлестнувшие Америку и Европу в послевоенные десятилетия, пришли сюда с запозданием и в виде столь «усеченном», что вряд ли можно говорить и об их влиянии.

Таким образом, остается согласиться с версией, согласно которой горстка марранов, поселившихся здесь, смогла не только сохранить еврейство среди своих потомков, но и распространить учение Торы на местных индейцев. Доводы в пользу этого не вполне убедительны, но иного объяснения просто не существует.

Путь к еврейству Сегундо Вильнуэвы, его младшего брата Оливьеро (сегодня – Мордехай Меир, также живущий в Израиле) и их первых немногочисленных сподвижников был долгим и трудным. В 1954 году они отошли от ортодоксального католичества и присоединились к группе радикально настроенных протестантов-фундаменталистов, по своим взглядам и представлениям очень близких к евреям. Вместе с евангелистами они читали Пятикнижие и еврейских пророков, изучали иврит – язык Священного Писания. Они полностью изменили привычный образ жизни и, подобно своим новым единомышленникам, стали убежденными вегетарианцами.

Тем не менее, протестантский фундаментализм был не конечной станцией, а лишь промежуточной остановкой в их духовной эволюции. Вера в Христа оказалась последним барьером на пути разрыва с христианством. Барьер этот был преодолен спустя семь лет, когда братья Вильнуэва решили оставить евангелистов и создать собственную общину, основывающуюся исключительно на еврейских заповедях и традициях. Из года в год к братьям Вильнуэва присоединялись все новые жители Кахимарки, считавшие себя евреями, хотя и не зарегистрированные как таковые. В 1967 году их община насчитывала уже двести человек.

Как и следовало ожидать, появление «еврейской секты» в Кахимарке не осталось незамеченным. Местные жители, с их суровым укладом жизни, богобоязненностью и предрассудками, ревниво-болезненно воспринимали любые, даже незначительные отступления от общепринятых норм. Они могли простить уход от «истинной веры» одному «сумасшедшему», но появление двух сотен сектантов выглядело уже покушением на церковь и местные традиции. Столкнувшись с неприязнью и ожесточением земляков, братья Вильнуэва вместе со своими единомышленниками покинули Кахимарку и отправились в джунгли Амазонки. Там они создали поселение, которое по стилю бытия и образу поведения оказалось чем-то средним между киббуцем и йешивой.

Чередуя сельскохозяйственные работы с изучением Торы, они достигли определенных высот в познании иудаизма и решили, что достойны, наконец, вести диалог с истинными евреями, о которых до тех пор знали только понаслышке. Впрочем, тяготение между перуанцами, вставшими на путь иудаизма, и собственно евреями к этому времени было уже взаимным. В 1969 году сефардский раввин Авраам Бен-Хамо из Лимы, прослышавший о «странных людях», готовых пожертвовать чем угодно за право быть евреями и бежавших от своих соотечественников в дебри Амазонки, решил во что бы то ни стало установить контакт с ними. Старания его увенчались успехом. Бен-Хамо стал первым евреем, открывшим миру перуанских сектантов и поведшим их за собой в талмудический иудаизм.

Впрочем, любое познание имеет, как известно, свою оборотную сторону. Чем больше приобщались последователи Вильнуэвы к еврейской мудрости, тем сильнее становились разногласия между ними о том, каким путем надо следовать дальше. Время единения, согласия и первопроходческого энтузиазма осталось позади. Начался новый этап, требовавший новых решений.