Евней Букетов - [11]
Все, кто часто общался с Евнеем Арыстанулы, знают, что большинство своих литературных произведений и научных трудов, а также критические статьи, путевые заметки он писал на русском языке, которым владел в совершенстве. Автор этих строк убедился в этом при встречах с ним в Алматы и Караганде. Вникнув в суть проблемы, Ебеке весело хлопал большими, как лопаты, ладонями, призывая собеседника помолчать. Брал авторучку, заправленную всегда черными чернилами, некоторое время в раздумье вертел ее в руке и у своего виска, а затем начинал быстро писать. И не поднимал головы, пока не поставит точку. Писал он четко, разборчиво, без ошибок, просто и ясно.
Такие минуты вдохновения я наблюдал летом 1981 года, в конце мая, в его домашнем кабинете. Мы договорились в тот день отправить совместное письмо известному московскому писателю, уже обсудили детали и содержание. Вдруг Ебеке предложил:
— Давай напишем два варианта, каждый по-своему, а пошлем тот, у кого лучше получится…
Я корпел над бумагой более получаса, а мой учитель свое письмо закончил за несколько минут. Конечно, лучшим оказался его вариант.
Признав свое поражение, я откровенно сказал:
— Ебеке, ваш язык намного лучше, чем у некоторых писателей…
— Это влияние той среды, где я рос, — пояснил Евней Арыстанулы. — С первого класса я учился в русской школе, моими наставниками были прекрасно образованные люди, истинные педагоги… Особенно первая учительница по имени Августина, она была человеком исключительной чуткости, доброты. С семи лет она обучала меня русскому языку. Была для меня второй матерью, благодаря ей я научился читать, полюбил русский язык, у меня открылись глаза на мир. В то время нас учили писать изложения о том, что мы видели и слышали. Это были «Уроки на запоминания». Например, к доске прикрепляли картинку, вырезанную из какой-то книги, что мы видели на этой картинке — описывали, каждый по-своему. Августина Устиновна постоянно похваливала меня, а я, окрыленный ее поощрительными словами, старался писать еще больше и лучше. Уже в первые годы учебы я начал запоем читать Пушкина, Толстого, Тургенева, Фета, Тютчева, позднее и Лермонтова. Казахская литература, поскольку я находился в русской среде, была мне неведома. И только в Алма-Ате, в студенческие годы я начал открывать для себя соотечественников: Абая, Ауэзова, Мусрепова….
В стране начался голод. В марте 1932 года в Малый Кизяк, где обосновалась семья Арыстана, стали прибывать толпами степняки из бывшего Петропавловского уезда и из довольно отдаленных мест — Атбаса-ра и Кокшетау. Бросив свои дома, они шли куда глаза глядят. Обессиленные, голодные люди обходили деревенские дома с просьбой дать хоть что-нибудь съестное, многие из них рылись на помойках, видно было, что на протяжении нескольких дней они во рту не держали ни крошки хлеба. Охваченные паникой, люди не останавливались здесь, шли дальше. Они стремились скорее попасть в промышленные города Урала: Курган, Свердловск, Златоуст, Ирбит, Челябинск, чтобы не умереть с голоду. Трупы на дорогах, как вехи, отмечали это шествие. Местные жители иногда находили младенцев, завернутых в старые тряпки…
В той волне пеших беженцев иногда встречались знакомые Арыстана. Увидев, что его семья особо не нуждается, дети накормлены, гонимые голодом бедняки выражали удивление: «Эй, Арыстан, ты оказался хитрее всех нас, догадавшись переехать к русским, где легче добыть пропитание. Ты всех нас опередил». Они же рассказали ему о тяжелом положении оставшихся в Алыпкаше аульчан и его близких родственников. Люди остались без скота, его отобрали еще в прошлом году. И куда-то отправили. Оказалось, что родственник, который помог семье Арыстана переехать в Малый Кизяк, средний сын деда Кошимбая, по имени Искак, пропал без вести, наверное, где-то умер. Старший сын родной сестры Арыстана Казипы, проживавший в том же ауле, тоже неизвестно куда подевался, и судьба других близких людей — в руках Всевышнего. В родном краю свирепствует голод, люди готовы грызть землю и, чтобы как-то спастись от голодной смерти, бегут в русские поселения. Но многие от истощения умирают в пути и их некому даже похоронить. Беспомощные старцы, которые не смогли покинуть аулы, умерли либо уже не поднимаются со своих постелей…
После таких жутких известий домочадцы Арыстана потеряли покой и сон, они стали чаще смотреть на дорогу, ведущую на восток, откуда в толпе беженцев могли появиться их близкие. Потеряв терпение, Арыстан запряг пегую кобылу в легкие сани, погрузил в них муку, мясо, крупу и тронулся в путь. Ни уговоры семьи, ни предостережения рассудительных людей, что степь полна голодающими и опасна для одинокого путника, не смогли его удержать.
Когда Арыстан собрался в путь, еще лежал снег. Вернулся он в Малый Кизяк, когда уже начиналась весенняя распутица. Он привез старую мать, младшего брата Маутая и его с жену с их единственным сыном Саматом, ровесником Камзабая. Арыстан рассказал, что нигде не останавливался, ехал день и ночь, пока не добрался до аула Алыпкаш; увидев своих родственников живыми, сразу же отдал привезенные продукты семье Ибрая, так как ее положение оказалось вовсе невыносимым, и в тот же день, не мешкая, отправился в обратный путь. Все родичи держались на пределе сил, опоздай Арыстан на неделю, не застал бы их в живых. Арыстан будто бы чувствовал беду…
Талантливый казахский прозаик Медеу Сарсекеев в новом остросюжетном романе исследует сложную, зачастую насыщенную опасностями жизнь геологов.В центре романа — столкновение различных научных теорий, мнений… Глубокий показ современной действительности позволил автору нарисовать широкую панораму жизни казахских ученых, вскрыть противоречия в творческих исканиях.Роман звучит особенно актуально сегодня.
Книга рассказывает о первом президенте АН КазССР К.И.Сатпаеве. Сын степного кочевника, учитель, инженер-геолог, первооткрыватель огромных запасов медных руд в Джезказгане, К.Сатпаев прошел путь от члена ревкома до заместителя Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. Книга М.Сарсекеева, написанная на основе документальных материалов, воссоздает замечательный облик этого ученого и государственного деятеля.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.