Эверблейз - [10]

— Это из-за горы?

— Такое было у меня предположение. Переносить по свету возможно… а почему не телепортировать? Но знаете, что я знаю? Я не тот, у кого необычные способности и странные глаза.

— Ну, вы ясно знаете больше, чем я, — сказала она, игнорируя оскорбление. Она привыкала быть единственным эльфом с карими глазами.

— Эй, погодите, значит, она не может телепортировать через твердое? — спросил Киф, хмурясь, когда Юрек и Софи оба кивнули. — Ничего себе… это уничтожило мои планы на корню. Но не волнуйся, Фостер, все еще есть много способов, которыми мы можем доставить неприятности.

Он толкнул Софи, но она не смогла улыбнуться ему в ответ.

Ей нравилось знать, что если Совет не даст ей разрешение вылечить Прентиса, она могла телепортировать в Изгнание самостоятельно. Но изолированная тюрьма была похоронена глубоко в центре земли, поэтому если она не могла телепортировать ни через что твердое, не было никакого способа, чтобы она добралась туда самостоятельно.

— Стоп, погодите минутку, — сказал Киф, вставая перед Юреком, чтобы преградить тому путь. — Вы не думали, что могло бы быть хорошей идей сказать: «Эй, ребята, телепортация в Святилище может не удаться. Вы можете застрять в ловушке в этом жутком, черном, пустом месте»?

— Фактически, я сказал ее отцу… который сообщил мне, что моя работа, как Бездарного, заключается в том, чтобы ухаживать за животными и встречать посетителей, а не пытаться симулировать знания об особых способностях.

Софи поежилась.

Эльфы без особых способностей были так же богаты, как и другие эльфы, и предположительно они были равны. Но они не имели право обучаться на элитных уровнях Ложносвета, не могли стать членами Дворянства и носили другую одежду, указывающую на их работу в «рабочих» городах. И иногда казалось, что их считали низшими.

Но это главным образом шло от таких как Вика, Тимкин и Стина Хексы, от семьи, которая любила думать, что они были лучше всех. Софи очень не хотела думать, что Грэйди был таким же.

— Грэйди правда сказал это? — спросила она тихо.

— Кто такой Грэйди?

— Мой отец. — Она была удивлена тем, как легко слово скатилось с ее языка. Грэйди и Эделайн удочерили Софи приблизительно всего тремя месяцами ранее — после инцидента с утесом — и она еще не вполне комфортно себя чувствовала, чтобы называть их Родителями.

Юрек указал на герб Сенсенов на ее накидке.

— Я думал, что Лорд Кассиус удочерил вас.

— О! Нет, это накидка Кифа. — Она с легкостью могла представить, как папа Кифа говорил это.

Юрек фыркнул.

— Думаю, мне следовало догадаться. У них обоих одинаковая самодовольная ухмылка.

— Да, но у меня волосы лучше, — сказал Киф, путая их еще больше, когда Софи отдала ему обратно накидку.

— Давайте надеяться, что это не единственное, в чем ты лучше. — Юрек пошел прочь без лишних слов.

Киф закатил глаза, будто ему было все равно. Но Софи заметила, что он скрыл герб Сенсенов в толстых сгибах своей накидки, прежде чем последовал за ней.

Она тихо шла, глядя на мерцающие цветы и пытаясь придумать, что сказать.

После нескольких неловких секунд откашлялся Киф.

— Так, где Блестящая Задница?

— Он имеет в виду Силвени, — разъяснила Софи и задумалась о том же. На пастбищах вокруг них были только пасущиеся мамонты, перистые динозавры и огромные волкомедведи.

— Все копытные на фиолетовых пастбищах, — объяснил Юрек, когда повернул с дорожки, чтобы срезать путь к ряду холмов.

Длинная синяя трава была гладкой от росы, и Софи изо всех сил пыталась не поскользнуться, когда бежала за ним. К тому времени, когда они поднялись на последний холм, она была потной и запыхавшейся, но не возражала ни капельки, когда знакомый голос заполнил ее разум.

Друг! Софи! Киф! Гости!

Да, передела Софи в ответ, прикрыв рукой глаза, когда пыталась найти Силвени.

Пара серебряно-черных единорогов скакала по одному из полей с фиолетовой травой, небольшая река бежала со странными синевато-зелеными лошадями на ее берегах, которые казались почти скользкими. Но не было никакого блестящего аликорна в поле зрения.

— Она предпочитает пастбища здесь, — сказал Юрек прежде, чем шлепнуться на траву и скатиться с холма.

Киф сразу же отправился за Юреком, но Софи уставилась на склон, почти полностью уверенная в том, что ее спуск закончится посещением Элвина.

И как только Киф закричал:

— Вперед, Фостер. Не подведи меня! — Она шлепнулась на землю и скатилась за ними.

Частички травы и грязи полетели в лицо… и она могла сказать, что ее пятая точка будет болеть в течение многих дней… но она, подскакивая, так или иначе, оказалась у безопасного основания.

Ну… почти безопасного.

Остановиться было труднее, чем она думала, и Софи закончила тем, что врезалась в Кифа, свалив его на землю.

— Знаешь, если ты пытаешься мне понравиться, есть менее болезненные способы, — сказал он ей, смеясь, когда она пыталась встать.

Софи отвернулась, чтобы скрыть свои горящие щеки.

— Скользить действительно было необходимо? — спросила она Юрека.

— Нет. Но это весело. — Юрек взъерошил свои волосы, вытряхивая траву.

Друг! Софи! Киф! Летать!

Софи повернулась на звук, чувствуя, как слезы закололи ее глаза, когда она нашла блестящую полосу, прыгающую и кувыркающуюся в радужном небе. Часть ее волновалась, что крыло Силвени никогда не заживет должным образом. Но ясно, что она была в порядке, а крыло было как новенькое. И столь же блестящее как всегда.