Евангелие от Рафаила, или Всё путём - [17]

Принимая калории, Командор рассеянно поглядывали на окрестные столики на предмет оборудования небольшого передвижного гаремчика, однако вокруг обнаруживались одни лишь гомополые особи в процессе мирного распития дешёвого разливного вина. Откушав, Командор вышли в прохладу парка, где уселись на скамейку в окружении преданных учеников. Игнорируя призывные взгляды дефилировавших мимо аборигенок, Командор вступили в оживлённую беседу с Широкими Массами. Беседа состояла из монолога Командора и междометий Ш.М. Затаив дыхание, вкушали Широкие Массы увлекательный рассказ Командора об Их Командорской жизни. Лесоповалы в Белоруссии, на Костромщине и сибирских землях, легендарные подвиги народных силачей, пьянки и побоища, первые скáчки Командора на автомашине, первые самостоятельные экспедиции в дебрях столицы - рассказ Командора затмил "Одиссею" и "Энеиду", взятые вместе.

Смеркалось. Крупные звёзды высыпали на синем фоне неба. Толпы аборигенок, бросив последние безнадёжные взгляды на Командора, в тоске удалилась в кинотеатр. Увлечённые рассказом, Командор и Широкие Массы медленно шествовали по улицам уютного Солигалича. Пересекли реку Кострому по горбатому и широкому деревянному мосту и вышли в Заречную сторону, к валам древней крепости. Отсюда с необычайной живописностью рисовались на фоне неба, притихших деревьев и городской панорамы чёткие силуэты трёх солигаличских колоколен - изящных, удлинённых в талии, строгих и стройных. Вместе они образовывали три расставленные в пространстве вертикали, стремительно прорезáвшие горизонтальный пейзаж деревянного города. Можно было лишь сожалеть, что уничтожена четвёртая вертикаль системы - колокольня Успенского собора в бывшем Кремле. Стоит ли упоминать, что заодно был уничтожен и сам собор? "Опиум, опиум... Сапожищем топаем", - сказал наш Поэт.

Неслышно несла свои воды Кострома. Медленно проплыла под мост лодка с двумя феминами - то солигаличские красавицы, отчаявшись взять Командора осадой с суши, перешли к штурму с воды. Командор посуровели ликом и скомандовали отступление на зимние квартиры. Вриосекс всё пытался задержать Вождя, ссылаясь на недомогание в области сфинктора ануса, в просторечии именуемого геморроем. Стеная и хныча, он плёлся нарочито медленно, тем самым подставляя Командора явно обозначившийся опасности. Но не таковы были Командор! Уверенно вывели Они потрёпанные, но всё же части к дому номер 15 по улице Свободы, где и захлопнули за собой калитку.

В доме всё спало, а также были открыты окна. Хозяйка исчезла согласно диспозиции, оставив в наследство ватное одеяло. Подстелив его под спальники, все легли.

Когда наутро Широкие Массы открыли глаза, Командор уже сидели в окружении хозяйки и благосклонно внимали её стремительному говорку. Тётя Паня Куликова раскрывала настежь душу и семейный альбом: - Ох, милок, вот гляди, сыны были молодяшки, андел мой, тады и я в раю-то жила, при кухне в санатории, андел мой, тепло, еды сколь хошь... Вася Зотов, зять-от, человек больно хороший, милок, пьёт с большими, с прокурором, говорю ему: "Милиция заберёт-от тебя", - а он: "Заберёт да домой и приведёт, все свои"... А вот гляди ещё фото, андел мой, сын мой самый лучший... Надька, дочка, самая лучшая... Внучка Олечка самая лучшая...

Умывшись из ведра и обмыв Командора, Широкие Массы проследовал за Ними в столовую. По пути был зачтён приказ об окончательном упразднении Николо-Берёзовца. Такова сила Командора! Одной своею волею Они создавали и уничтожали деревни, сёла, и даже небольшие города!

В столовой было старое меню и новая официантка; и то, и другое оказалось приемлемым. Чаевых по-прежнему не брали. Вчерашние фемины торопливо вбегали в зало, заслышав о появлении Командора. За ночь, однако, Их непреклонность только возросла.

Утомлённые пиршеством войска расположились в тени на траве вокруг Рождественского собора. После длительного изучения фрагментов оного Командор соизволили обратиться к Начфину со своими архитектурно-эстетическими соображениями, кои были встречены присутствующими с энтузиазмом. (Краткое изложение этих бесед Командора у храма можно найти в выше упоминавшейся книге доктора искусствоведения Алексея Алексеевича Тиц-Пипиц-Моя радость "По земле древнего Галича", глава последняя). Храм был пёстр и в этой пестроте радостен.

Расположившись затем на крыльце храма, Командор вступили в беседу с проходящим стариком, который в дальнейшем оказался лордом-хранителем музейной печати. Отбеседовав, Командор соблаговолили взойти в музей, где осмотрели обе комнаты, с удовольствием ознакомившись с образцами костромской вышивки и резьбы по дереву, а также с фотографиями предков поэта Брюсова и потомков адмирала Невельского, прославивших солигаличскую землю. Зарвавшийся Демагог в это время улизнул в зал советского периода, где в подписях к картинкам выискивал грамматические ошибки. Как и подобает Демагогу, он произнёс речь перед бесцветной директрисой музея, причём речь его была явным подражанием Командорской и начиналась словами: "Разве так работают?" Командор пришли во гнев и, отодрав Демагога от директрисы, выбросили его за дверь музея.