Евангелие от Магдалины - [66]

Неужели это наш «смотрящий», «мальчик с поленом между ног»?

Тогда он действительно мастер!

Похоже, тут туристским бизнесом действительно овладели юные пионеры, и таким старухам, как я, тут не нашлось бы местечка. Но, слава тебе господи, мы живем и работаем в другой стране!

К тому же оказалось, что спектакль в этом детском театре поставлен хитро, с тонкой интригой и, как положено, с элементами коварства!

Казалось бы, тут ничего и не надо объяснять: в Асуане одна дорога — от аэропорта к пристани, куда же еще? И вот она: прекрасная, ровная, обсаженная пальмами и чуть в отдалении — кустами с огромными желтыми цветами. Но не тут-то было. Без обмана и спектакль не спектакль! Вдруг первая повозка с Мальвиночкой и ее кавалером свернула с прекрасной этой дороги на какую-то зачуханную боковую и, сразу скрывшись в густой пыли, помчалась к какому-то невзрачному поселку у горизонта. Может быть, что-то случилось с Мальвинкой? Естественно, взволнованный папашка велел повернуть туда же, и остальные тоже: не бросать же попавшую в переделку русскую семью!

...Всего-навсего — село.

Мы недоуменной толпой сгрудились в центре раскаленной площади. Неужто нас в заложники к фундаменталистам? Но те вроде бы не берут в плен, а кидают бомбы.

Давно я уже чуяла, что наша загадочная экспедиция не к добру! Какая ее цель? Придушить Митю? Но это можно было сделать и дома! Впрочем, — тьфу, тьфу, тьфу! — что я такое говорю! Здесь гораздо приятней.

Наконец наш «мальчонка с поленом» медленно направился к нам. Нам уже было просто худо, многие из нас еле стояли в этой печи. Цыпа намочил платок последней водою из фляжки и прижал платок к сердцу под рубашкой. Наш хозяин приблизился к нам. Сначала он насмешливо глядел в наши лица, потом вдруг таинственно поднял палец и приложил к губам. Мы покорно побрели за ним. Хоть бы куда-нибудь, лишь бы из этой испепеляющей жары, а наш «спаситель», он же «погубитель», ведет нас, кажется, к определенному домику — там есть хотя бы крыша, и, может быть, удастся попить? Цыпа вытащил платок из-за пазухи — за минуту платок сделался абсолютно сухим!

Перед домиком наш властитель снова таинственно поднял палец.

Куда мы сейчас попадем? В пещеру Аладдина? В неразграбленную могилу неизвестного фараона? Мы были согласны на все! Конечно, обычный холодный питерский подвал с капающей с труб влагой был бы наилучшим раем, но где же тут и за какие деньги такое возможно? Каменная короткая лесенка оказалась довольно прохладной, и каждая ступенька была ступенькой к счастью. Но ступенек было всего шесть, и вскоре мы спустились в небольшой зал с пыльными столбиками света из окошек, расположенных у земли. Чуть отдышавшись, мы огляделись.

Господи! Папирусная мастерская — только и всего!

Да, азартно и с напором работают тут юные гангстеры туризма — за такими не угонишься!

На большом столе были грубые инструменты для выделки папируса. На стенах сплошняком красовалась готовая продукция. В основном классические сюжеты. Вот Осирис на ладье переправляется через священный Нил — мертвый, но стоя. Спереди, на носу ладьи, изображен знаменитый глаз со слезой — священное Око Уаджет. В лодке и на берегу его провожают и встречают другие боги — бог смерти Анубис с головой шакала, бог солнца Амон-Ра, в двух коронах, похожих на початки кукурузы, бог мудрости Тот — с остроклювой головой ибиса, сын Осириса — Гор с головой ястреба... и другие официальные лица. Глядя на их загадочные, зловещие головы, я постепенно чувствовала все больший ужас, но не такой, как от хлопцев на площади, а какой-то другой — более древний, глубинный, непреодолимый и безысходный.

А вот тут Осирис плывет, уже лежа на столе, и над ним усердно трудится, освобождая его от внутренностей и от мозга, шакал Анубис. Когда они приплывут наконец на берег мертвых, произойдет обязательный для всех умерших обряд «открывания рта»: умершему жрец откроет рот специальным теслом, сделанным почему-то обязательно из вещества Бья — метеоритного железа. Я вдруг почувствовала холодный озноб ужаса — ужаса существования после смерти, и даже не в саркофаге, а в фанерном гробу!

Теперь раем, причем недостижимым, казалась раскаленная площадь наверху. Вот как жизнь швыряет — вверх-вниз!

Надо отдать ему должное — первым сориентировался в этой ситуации решительный Михалыч:

— Так! Опять, значит, нас в музей!

Все с облегчением захохотали. Наваждение ушло. На хохот, умильно улыбаясь, вышел в длинном фартуке папирусных дел мастер, ловя наши взгляды: какие хорошие господа, сейчас он им покажет древний священный способ изготовления папируса, а потом недорого — совсем недорого — продаст таким симпатичным гостям бесценные папирусы! Тоже мастер своего дела, актер и режиссер. Разве что седые его кудри немножко успокаивали, может быть, он не так жесток, как юнцы наверху? Он стал, священнодействуя, колоть на плоские щепочки зеленый стебель папируса и бережно их укладывать в чашечку с водой. Потом, когда они размокнут, он тщательно перемелет все это, из кашицы скатает папирусный лист и, когда он высохнет, нарисует на нем страшный, таинственный сюжет. Но впрочем, хорошим господам не обязательно ждать так долго — вот на стенах много прекрасных работ! Сделанных, хотелось бы добавить, вовсе не на папирусе, а на спрессованных, высушенных листьях бамбука, но это уже не столь важно, так даже прочней.