Евангелие от Ивана - [28]

— Да я ничего толком пока не понял. Слушаю радио — вот, — ушел он от прямого ответа.

— А поддерживать ГКЧП думаешь? — спросил губернский президент.

— Команду дадите — поддержим кого угодно — вам! — выпалил Грыбовик.

— А если команду не дадим? Тогда как?

— Никак, — отрезал Грыбовик, а потом, чтобы смягчить ответ, добавил со смешком. — Мы люди маленькие, колебаемся вместях с генеральной линией. А иначе — как?..

Не успел положить трубку, как снова звонок из губернии — на этот раз от депутата Верховного Совета, бывшего сокурсника по мелиоративному техникуму, а ныне господина Бундовца.

— Грыбовик, не вздумай поддерживать ГКЧП! Слушай сюда — это государственный переворот! Пятнистый здоров как одесский амбал! ГКЧП ни одна из цивилизованных стран не поддержит. Мы можем оказаться в международной изоляции, снова за железным занавесом!

— Давид, Давид, ну Давид, да расскажи толком, что в верхах, а?

Однако парламентарий не слушал его и напоследок пригрозил:

— Мы власть не отдадим! Декрет, не вздумай! Посадим в тюрьму не только ГКЧП, но и всех пособников! Нас поддерживает все цивилизованное человечество!

«Хорошо господину Бундовцу — он со всем цивилизованным человечеством на «ты». А тут не знаешь, что выкинут не только Большие Синяки, но и лендлорд товарищ Ширепшенкин — вот! Свернуть весь Шарашенск в бараний рог можно, уменья тут не занимать, но на чью сторону рога закручивать — вот вопрос! Как тут не обмишулиться — нетрудовые доходы, нетрудовые доходы, все время талдычили, а бой им дали и что же? Да по мозгам же — нам!» — хмурил мощные брови Декрет Висусальевич.

В кабинет ворвался архитектор Собакер — вместе с помощницей, повисшей у него на рукаве. Строгий взгляд из-под бровей никак не подействовал на него, и Грыбовик дал знак помощнице отставить их вдвоем.

— От имени всей шарашенской интеллигенции, товарищ Грыбовик, от имени всей интеллигенции, — задыхался от накопившихся слов архитектор. — Бандерлоги готовятся к провозглашению независимости!

— А при чем здесь — мы? — грубо перебил его Декрет Висусальевич.

— Как — при чем?! На территории нашего уезда в древности жили два племени — ошарашей и ишеварнадов. Древние арии!

— Из какой оперы? «Лебединого озера» мало — тебе?

— Да нет же, это древние арийские племена.

— Фашисты что ли?

— Никакие они не фашисты, но свастикой вышивали.

— Чего нам сегодня не хватает, так это свастикой вышивать — вот!

— Да я не об этом, Декрет Висусальевич!

— А об чем?

— О том, что нам надо собрать курултай и провозгласить на нем суверенитет и государственную независимость республики Ошараш-Ишеварнад-кувырк! Я ведь Нью-Шарашенск проектировал с прицелом на столичное будущее. Вместе с другими представителями творческой интеллигенции герб, гимн и государственный флаг проработал. Мы полгубернии отхватим, а вас провозгласим великим шамхалом ошарашей и ишеварнадов. Время нельзя терять, великий шамхал!

— А это что такое — шамхал?

— В переводе с древнеошарашенского — повелитель и великий отец.

«А не лучше ли в подобной ситуации оставаться бездетным? — услышал предостерегающий голос Кристины Элитовны. — Как бы алименты потом не платить…»

— А курултай зачем?

— Так это же съезд.

— Извини, Собакер, но ты еще говорил — кувырк.

— Кувырк — в переводе «земля». Если говорить точно, то не шамхал будет, а ошамхал, соответственно — Ошараш-Ишеварнад-окувырк. Это тот же русский язык, но каждое слово начинается с букв «о» для ошарашского языка. А если желаете на шеварнаде говорить — надо впереди ставить букву «и»: Ишараш-Ишеварнад-икувырк.

— Как ловко и как просто — смотри-ка! Оа оверы окакой оэти осамые ошараши ии ишеварнады? — Грыбовик незамедлительно продемонстрировал глубокое знание новых суверенных государственных языков и засмеялся от этого фокуса.

— В среде интеллигенции есть две концепции. Одни считают их последовательными солнцепоклонниками, а другие — огнепоклонниками.

— Ов осмысле оогненной оводы?

— Нет. Они употребляли исключительно бузу. Точнее — обузу, извините. Жевали пшено, плевали в общий котел, потом оно бродило и его пили. Укрепляли таким образом родственные узы среди соплеменников.

«Разыгрывает, подлец! Не умник ли наш, нынешний московский министр, Владимир Николаевич Хванчкара, подговорил? Разыграть, осмеять и сместить? Не на мякине подлавливают, а на жеваном пшене?» — повеяло холодком в душе Декрета Висусальевича от подозрения.

— Хм… А ты мне тут ничего не набузил, а? — спросил он и пристально посмотрел Собакеру в глаза, словно хотел взглядом ввинтиться в его зрачки.

Редко кто выдерживал такое испытание, но Собакер не отвел взгляда и воскликнул:

— Как можно, Декрет Висусальевич! Такой исключительно исторический момент! Если мы его не используем, нам никогда не простят потомки. Так даете добро на окурултай, на оверховного ошамхала Ошараш-Ошеварнад-окувырк? Или на иверховного ишамхала Ишараш-Ишеварнад-икувырк?

Декрет Висусальевич, выигрывая время для обдумывания ответа, встал и пошел вокруг стола, сцепив руки сзади. «Вот что значит творческая интеллигенция — ну все тебе знает! Раскопали древних ариев — вот! — рассуждал Грыбовик. — Если не разыгрывает подлец, то быть верховным ошамхалом, должно быть, получше, чем уездным начальником. Членство в Организации Объединенных Наций — это хорошо, но одних послов две сотни взять — где? Сразу окувырк? А армия, полиция, секретные службы, а золотой запас где взять? И тут - икувырк? Стоп: а с чего это наш Молчи-Молчи оружие милицейское опечатал? Прознал что-то про Ошараш-окувырк? Ну и ну!»