Евангелие от Иуды - [41]

Ныне легенду можно преспокойно числить среди сказок. Нет Иерусалима, нет святыни в Леонтополе, согласно приказу Веспасиана разрушенной Лупом и Паулином вскоре после поражения Израиля.

В ту пору, когда я приближался к порогу возмужания, многочисленные родственники совершенно уверовали в исполнение пророчества.

Уверенность уважаемых людей, седобородых старцев, весьма подействовала на мое воображение, тем боле все сулило нашему роду аристократическую генеалогию, не менее почетную, нежли генеалогические мифы римских сенаторов. Ты не хуже меня знаешь, какую слабость мы, банкиры, питаем к аристократическим титулам.

Увлеченному блистательной личностью Филона, молодому человеку льстила мысль о знаменитом происхождении и возможных преимуществах. Неведение и тщеславие - сильнейшие движители, нежли разум, говаривал Сенека, но я был слишком практичен, дабы безрассудно предаваться мечтам, ежели и отдавался, то с оговоркой - за мысли еще не карают...

7. А поразмышлять было о чем: весьма честолюбивый отец нарек меня Онией, имя по тогдашней моде эллинизировалось в Онеас, после на латинский лад звучало уже Энеас, я же сам добавил, имея на то известные причины, Проегменос. Столь быстрая смена прозваний несколько охладила пыл моего родителя, стимулированный метафизикой отечественной веры. Быть может, он попросту не решался, на какую квадригу поставить: иудейскую, греческую или римскую, оттого и ставил на все три разом, сие весьма пригодилось - в нужный час я пересаживался в ту, что гарантировала успешный финиш. Имя Иуда из Кариота - первое пришедшее в голову, дабы сокрыть увлечение девицей легких обычаев, оной не смел довериться, ибо, не зная близко ее, хорошо знал нравы ей подобных, справедливо опасаясь вымогательств.

8. Семейный миф культивировался в секрете и признавался даже суровыми деловыми людьми, входившими в надзорный совет фирмы; по достижении восемнадцати лет отец представил меня совету напичканным всевозможными науками, прежде всего знанием Торы, в чем я был исключением, ибо другие юные претенденты преимущественно знали толк в счетах и в торговле, а иудеи, да и греки, весьма почитая деньги, со столь же неслыханным почтением относятся к науке и знаниям. Потому и мудрецы, пусть нищие, пользуются у них большим уважением, нежели коронованные властелины. Нечего и говорить о мудрецах богатых, подобных Филону или помянутому равви Шамаю, славному эрудиту, коего принимают величайшим авторитетом наших времен, естественно, среди иудеев.

9. Некоторые уважаемые мои дядья по-любительски занимались штудиями Торы. Они коротко проэкзаменовали меня, я без особого труда изумил их не только основательным знанием священных книг, но и историей святилища в Леонтополе, а также традициями рода Онии. Я и не догадывался, сколько благоприятствовало мне знание оных предметов, особливо цитированного выше пророчества Исайи насчет строительства святыни в Леонтополе. Обоснование требовало софистических навыков, ибо de facto Тора решительно исключала возможность иного, кроме иерусалимского, храма божия, и в этом пункте правоверные иудеи являли невиданную бескомпромиссность.

Именно эта часть экзамена была решающей, и мне доверили после небольшой практики в центральном правлении надзор за палестинским филиалом. В свои восемнадцать лет я был довольно лукав и быстрехонько сообразил, с какой целью доверяют молокососу столь солидное положение полномочного представителя филиала, не самого выгодного в смысле доходов, но весьма многозначительного в религиозном отношении. Как видишь, знание Торы имело ценность, равную толковому ведению счетов, какового умения мне, кстати, весьма недоставало.

10. Намерения совета на мой счет я уразумел из вопроса, походя брошенного дядей Елеезаром, старшим братом отца, и вроде бы не имеющего отношения к делу.

- Сын мой, - спросил он неожиданно, - представляешь ли ты, как семья могла бы вернуть первосвященнический престол?

- Разумеется, - ответствовал я без малейшего смущения. - Престол следует вернуть тем же способом, коим его утратили, - с помощью денег. Язон отнял сан у нашего пращура за пятьсот девяносто талантов. Менелай удалил своего брата Язона за девятьсот талантов. В пересчете на римскую валюту по нынешнему курсу серебра это составляло около четырех миллионов денариев. Полагаю, за пять миллионов ныне можно вернуть утраченное.

Сумма внушительная, однако вполне приемлемая для видавших виды негоциантов, державших состояние десять-крат большее. Все же наши старейшины не прониклись еще верою в целесообразность таковой трансакции, а может, не устраивало изъятие из оборота столь солидного капитала: они прицокивали, качали головой, но, уловив, что в этой материи уже принято решение и рассчитывают на мою особу, я произнес речь следующего содержания:

- Достопочтенные старейшины, прошу преклонить слух ваш и внимание к сыну и слуге вашему Онии. С неустанным усердием овладевал я хохмой, мудростью наших предков, и практическими знаниями, необходимыми для торгового дела. К замыслу, о коем сказываю, льзя ли приступить незамедлительно? С моей стороны почел бы дерзостью что-либо вам присоветовать, однако внутренний глас ведет мною - десяти-пятнадцати лет с лихвой достало бы на подготовку. А случись добрые времена, как не начать дело, коим не только умножится слава дома нашего, но и многажды возместятся понесенные убытки. Ежли Александр Лисимах стал александрийским этнархом всего за один миллион, а вы знаете, о досточтимые, сколь недоброжелателен нам сей человек (к нему в полной мере относятся слова мудреца: чем менее достоин своего положения, тем боле спесив становится), и тысячи талантов не пожалеешь, дабы вернуть престол иерусалимский. Ибо что есть этнарх иудейский сравнительно с первосвященником? Прах, не боле. Александр, признаться, вкушает милостей кесаревой семьи и управляет кесаревым египетским имением, да ведь милость монаршая своенравна, словно верблюд, и никто не сочтет отсекновенных голов друзей кесаревых.