Евангелие от Джексона - [51]

За стойкой бара со знанием дела колдовал Алик, свободные места были, и они присели.

— А, появились, ну как здоровье? — спросил Алик. Спросил для проформы — даже скользящий взгляд по помятым физиономиям делал этот вопрос излишним.

— Сам видишь, нуждаемся в оперативном лечении, — сказал Финик, тяжело вздыхая. — Изобрази что-нибудь, только не коктейль, предпочитаем чистоту жанра.

— Сочувствую, сочувствую, — Алик в мгновение ока «изобразил» каждому по фужеру водки и какого-то желтоватого напитка. — Поправляйтесь.

Финик в один прием оприходовал свою порцию.

— Оживаю, как спящая красавица после поцелуя, — довольно сказал он и погладил свисающий над ремнем животик.

— Теперь можно бы и отбивную заметать, — мечтательно произнес Крот, провожая голодным взглядом проходившего мимо официанта с полным подносом снеди.

— Размером эдак с крышку унитаза, — добавил Финик. — Пошла б за милую душу и без молитвы.

— Садитесь за тот столик у окна, — показал Алик. — Сейчас скажу Стасику, обслужит.

Они сели за столик на троих и стали ждать.

— Вон, кому на Руси жить хорошо, — не без зависти процедил Крот, кивая в сторону бара. — Жирует упырь, жрет-пьет на халяву, деньги каждый день гребет лопатой и никто его не ищет, а чем он лучше нас? Вон шайбу наел, рубашка на шее не сходится.

— Ну, ты залепил! Во-первых, тут не Русь, здесь русский дух, здесь Русью пахнет — это куда ни шло. Но до каких пор? Видел пикеты в городе: «долой мигрантов-оккупантов»? То-то же. Скоро вообще сюда по загранпаспорту ездить придется. А на бармена кидаешься зря, — это все равно, что на Луну гавкать — каждый делает деньги, как может.

— Ну что, драуги, выпить-закусить? — фамильярно осведомился появившийся как из-под земли официант.

— Ты Стасик? — спросил Финик.

— С утра так звали, — ответил тот.

— Так вот, Стасик, хорошо выпить — тыщу грамм водочки хватит — и хорошо поесть.

— Есть чешское пивко, прохладненькое…

— Не надо! — Финик сделал решительный жест. — А то у моего драуга опять шибер закроется, тогда хоть плачь.

Через пять минут на столе появились графинчик водки, котлеты по-киевски, заливная рыба и салатница с помидорами, от которых, по словам Финика, за версту несло нитратами. Финик брезгливо принюхивался к подозрительному овощному блюду, не решаясь к нему притронуться.

— Жри смело, — сказал Крот, прикурив сигарету, — а то начитался макулатуры… На нарах такая пайка сниться будет.

Финик чуть не подавился котлетой.

— Бяку тебе на язык, чего мелешь, дубина. Завершим дела, получим свою долю и разбежимся. Я снова в институт пойду, буду просить, чтоб восстановили.

— За какие заслуги? За успехи по статье «кража личного имущества» УК России?

— Крот, ты явно недоопохмелился, злой и жалишь, как скорпион.

— А ты не зли. Заладил: долю, долю. Мы тут корячимся, а куда все уплывает? Кстати, посылки мы вчера отправили?

— Ты что, совсем уже… — Финик покрутил пальцем у виска. — Вчера еще до кабака сдали, но ты уже был хорош.

Они осушили по рюмке и с аппетитом продолжили трапезу. Голод был утолен, медленно подкрадывался кураж, теперь пришел черед повнимательней осмотреть весь зал. За ближайшим столиком два кавказца, ласково прозванные в широких кругах трудящихся мандаринниками, темпераментно охаживали шикарную крашеную блондинку впечатляющих габаритов. Они явно были влюблены и дама, судя по всему, соглашалась ответить взаимностью за пятьдесят рублей с каждого. За столик в окружении трех броских, с кричащим макияжем, девиц, приковыляла мадам Хромоножка — известная рижская сводня. Финик с Кротом прочитали о ней в местной «Молодежке» — интервью с фотографией из триппер-бара. Что ж, видать мадам вылечилась, а больничный ей не оплачивают — надо как-то латать бюджет, наверстывать упущенное.

— Стой! — Крот схватил за рукав пробегавшего мимо Стасика. — Почем идет эта лихая гвардия во главе с хромой клячей?

— Точно не знаю, — последовал ответ. — Я здесь недавно, спросите у Алика.

У Алика как раз была производственная пауза, он временно скучал за стойкой.

— Пойдем покалякаем, — предложил Крот, — любопытно все же.

Они сели за стойку. Финик заказал кофе и потом поинтересовался:

— Леню волнует, как котируется та компания, ну, что с хромой…

— Да не связывайтесь вы с ними, — посоветовал Алик. — Они за доллары трудятся.

— И по сколько же долларов идут эти потасканные макаки? — спросил Финик.

— Пару годков назад им бросали по полсотни, а доллар у них брали по четыре рубля, а на черном рынке он шел уже по семь — по восемь…

— Это то, что было, а как сейчас? — нетерпеливо перебил Крот.

— Сейчас, господа хорошие, в результате перестройки рубль совсем протух, — грустно констатировал Алик. — За доллар дают уже пятнадцать и больше, — инфляция. Иностранцы из-за этого скостили тариф и платят зелененькими только четвертак, но здесь всю валюту забирает по шесть рубчиков вон тот красавец-мужчина за центральным столиком, Сашка Забудский, вожачок тутошнего рэкета. И никуда не рыпнуться. Девочки смирились, сутенеры дернулись было раз, но куда им, подтяжки слабые — у них же половина голубые. Как их тут отделывали в сортире… по почкам и головой в унитаз, по почкам и в унитаз, а потом бритвой по жопам крест-накрест и как дрова за дверь. С тех пор не появляются.