Евангелие от Андрея - [16]

Как же все началось? Сам себе признавался Андрей, что лукавил. Для того чтобы все это вспомнить, не требовалось усилий. Он помнил все с точностью до мелочей, как будто это было только вчера.

Два года длилась эта весна, когда казалось, что слова Иисуса вызывали предрассветные зори восходящего Царствия Небесного перед толпами, напряженно внимавшими ему. Но затем небо потемнело, и на нем засверкали зловещие молнии, предвестники надвигавшейся грозы. И она разразилась над духовной семьей Иисуса подобно тем бурям, которые проносятся над морем, поглощая в своей беспощадности утлые лодки рыбаков.

Он давно ожидал грозы. Было невозможно, чтобы его проповеди и его растущая популярность не вызвали волнения среди властей. Невозможно было, чтобы между ними и новым пророком не завязалась решительная борьба. Более того, полнота истины, как считал он, могла проявиться лишь благодаря этому столкновению.

Фарисеи во времена императора Тиверия были сплоченным сословием, состоявшим из тысяч человек. Самое имя их Perishin означало знатные. Одаренные пылким героическим характером, но узким и горделивым, они были представителями партии власти, которая возникла при последних правителях. На ряду с писанными преданиями, они допускали предание устное. Они верили в ангелов, в будущую жизнь, в воскресение, но эти отблески старой школы магов, дошедшие до них из прошлого, гасли во мраке их грубого толкования.

Точные блюстители законов, но в смысле совершенно противоположном духу пророков, которые видели веру в любви, божественной и человеческой, фарисеи полагали благочестие в ритуалах и в церемониях, в постах и в публичных покаяниях. Их можно было видеть проходящими по улицам среди бела дня с лицом, покрытым пеплом, выкрикивающими молитвы с сокрушенным видом и раздающими милостыню на показ. Живя в роскоши, домогаясь всеми средствами лучших мест и власти, они, тем не менее, держали в руках весь народ.

Саддукеи, наоборот, представляли собой жреческую и аристократическую партию. Они состояли из семейств, которые считали за собой право преемственного служения богам со времен царя Давида незыблемым. Они отвергали устные предания, признавая лишь букву закона, отрицали бессмертную душу и будущую жизнь. В то же время они осмеивали преувеличенную набожность фарисеев и их верования. Для них вера сосредоточивалась исключительно в священнических храмовых церемониях.

Они удерживали за собой первосвященство, но сохраняли самые дружеские отношения с язычниками. Это были люди жесткие, упорные, любящие хорошо пожить. Люди, имевшие лишь одно убеждение – уверенность в своем превосходстве, и лишь одно стремление – сохранить власть, которая им принадлежала по традиции.

Что мог найти в этой религии посвященный в божественную Мудрость, наследник пророков? Ясновидец енгаддийский, мысленно уже жил там, где справедливость господствует над жизнью, знание руководит справедливостью, а любовь и мудрость царят над всем?

В реальной жизни все было не так. В храмах, этом средоточии верховной науки и посвящения, господствовало лицемерие священников, проникнутых невежеством, пользовавшихся своим местом как орудием власти. В школах вместо хлеба жизни царила корыстолюбивая мораль, прикрытая формальным благочестием, то есть ханжеством. Царствующий в ореоле славы, всемогущий император в те времена представлял собою обожествление власти. Единый бог современного мира, единый возможный властелин над саддукеями и фарисеями, все равно – хотели они его, или нет.

Иисус, принявший от пророков древности тяжелую ношу борьбы не мог называть такое царствование иначе, как царством, в котором преобладала ничтожная жизнь над духом, и которое он стремился заменить царством духа. Необходимо было бросить вызов, объявить войну сильным Мира сего. Но он был всего лишь пророк, а должен был быть Царем над царями.

Все началось тогда на пиру у соседа Марфы и Марии. Их всех позвал тогда к себе в дом на пир Симон фарисей. Сейчас, после того как по миру полетели во все концы рассказы евангелистов, все стало запутанным и непонятным. Но на то они и евангелисты, чтобы пускать в легкий полет «Благую весть». Андрей улыбнулся и сам себя похвалил за такую удачную мысль. Действительно легкий полет Благой вести – это хорошо. Правда, сам Учитель не любил называть свое учение на греческий манер – Евангелие. Он вообще не любил употреблять этот книжный язык. Для Иисуса более близок был язык воинских дружин – арамейский. Он и притчи свои в основном рассказывал на нем, и учение свое называл благой вестью по-арамейски. На языке воинов это звучало грозно и устрашающе – Бесора. Потом фарисеи придадут этому слову что-то устрашающее и связанное с потусторонним миром. Для них все, что из нежити, все, что не от Яхве, то бесовское.

О чем он? Ах да о Симоне фарисее. Да, тогда их позвал в гости Симон. Это было в одном из прибрежных маленьких городков. Лука так и напишет в своих рассказах. Лука всегда пишет точно, достаточно точно со слов Павла. Они эти апостолы, из числа семидесяти, из числа второго призыва Христова, вообще все делают точно…даже слишком точно. А вот Матфей и Марк вообще нагнали страху и написали, что все это было в гостях у прокаженного Симона в Вифании. С Матфеем все в порядке, он со времен своей работы мытарем всегда все делал… чуть слишком. А вот с Марком сложнее. Он, похоже, все делает в угоду Петру, как теперь любит называть себя Симон, младший брат Андрея. Надо будет поговорить с братом. Объяснить ему по старшинству, чтобы держал в руках ретивых учеников. Не поймет. Напомнить, как он трижды учителя предал, прежде чем петух пропел.