Ева и ее мужчины - [13]

— Идемте, теперь я покажу вам свою комнату.

Вот оно, приглашение к серьезному разговору. Ева стремительно поднялась, но вдруг увидела выходящего на террасу Бернара. Он, как и Пьер, тоже был во всем белом. Он пытался улыбнуться, но ничего не вышло.

Натали провела Еву в комнату, стены которой были обиты розовым шелком. Так, наверное, отделывали комнаты еще во времена Бальзака. Старинная мебель в стиле Людовика XIV, бархатные шторы, ковры блеклых тонов.

Этот роскошный будуар казался полной противоположностью полупустому дому. Чего здесь только не было, каких только пуфиков и столиков, кресел и диванчиков! Натали в сером, перламутрового оттенка балахоне устало опустилась в кресло и медленно стянула с себя белую шелковую косынку. Ева с ужасом увидела стриженую седую голову. Как изменилась эта женщина, мгновенно постарев и потускнев!

Она сцепила на коленях длинные смуглые пальцы и усмехнулась.

— Впечатляет? Обычно, Ева, я ношу парики. Их у меня около тридцати. Но становится жарко, голова потеет… Ну да ладно, обойдемся без физиологических подробностей… Начнем с главного. Я возьму с вас мало. — Она сделала паузу, словно испытывая удовольствие от собственной фразы и того впечатления, которое она должна была произвести. — Вам не придется снимать дом или комнату, вам не нужно будет платить за еду, мы будем обедать все вместе. Кроме того, в вашем распоряжении будет машина — я научу вас водить. Смелее окунайтесь в новую жизнь и ничего не бойтесь.

Я покажу вам пристройку, которая как раз подойдет для вашей мастерской.

На мои деньги будут куплены холсты, рамы, краски, кисти, ведь вы приехали налегке… Можете не говорить, я знаю: этот хлам и в самом деле было бы глупо везти через границу. Живите в свое удовольствие, работайте. А те деньги, что вы привезли с собой, пусть хранятся у вас на тот случай, если вам захочется уехать. Такое я тоже допускаю. Вас устраивает то, что я вам предлагаю?

— Вы смеетесь надо мной? Говорите-говорите, я слушаю ваше главное условие.

— Хорошо. Разумеется, мы будем вместе с вами обговаривать стоимость ваших работ, здесь вы тоже не будете ни в чем ущемлены.

Цены могут быть любыми, самыми фантастическими! Хотя первое время часть денег будет уходить на рекламу, каталоги и прочее, появятся расходы, связанные с аукционами и выставками. Но это мелочь. Я знаю, вам не терпится узнать, что же за плату я возьму с вас? Пустяк.

Посмотрите на меня внимательно. Вы видите, как неизбежно я старею… Это, к величайшему сожалению, необратимый процесс. Так вот, моя дорогая Ева, я хочу, чтобы вы этот процесс сделали.., обратимым.

В комнате стало так тихо, что Ева услышала доносившиеся с улицы голоса Пьера и Бернара.

— Вы должны будете написать мой портрет.

Меня не интересует, сколько времени это займет, хоть до конца моих дней..; — Она вздохнула. — Но мне нужно, чтобы вы прочитали в моих сегодняшних, отвратительных чертах следы моей молодости. Вы должны написать меня такой, какой я была тридцать лет назад. Это, конечно, сложно… Я не покажу вам ни одной своей фотографии, я даже не скажу, какого цвета были у меня волосы. Пусть вам подскажет женская интуиция.

Ева восприняла это как шутку. Она рассмеялась. Но Натали резко оборвала ее:

— Я не шучу! Об этом никто не будет знать, кроме Бернара. Над портретом вы должны работать не в мастерской, а здесь, у меня. Обещаю вам не комментировать ход работы и даже не заглядывать… Вы сами почувствуете, когда портрет будет готов. И главное, непременное условие: вы должны молчать. Пусть это мой каприз, называйте как угодно, но в моей жизни было не так много капризов… Если у нас с тобой, — она сделала акцент на последнем слове, — если у нас с тобой сложатся дружеские отношения, может, я и расскажу тебе кое-что о своей жизни… Ведь тебе интересно, как мне удалось выйти замуж за Бернара? — Она сухо рассмеялась и хрустнула пальцами.

— Мне это вовсе не интересно. Но условия ваши я принимаю. Тем более снимается вопрос о мастерской, что меня волновало больше всего. Вы не упомянули об уроках французского. Кто будет их оплачивать?.

— Разумеется, я. Да, вот еще что. Вам совсем необязательно поддерживать какие-либо отношения с Бернаром. Вы вольны поступить так, как вам заблагорассудится. Он никакого отношения к нашему контракту не имеет. Другое дело, если вам нравится его общество. Бога ради.

И еще.., вспомнила! К вам могут приезжать ваши друзья, вы же, в свою очередь, можете звонить им и давать свой номер телефона. Если вы захотите съездить домой, в Москву, я всегда помогу вам. Запомните главное — я ваш друг. Я хочу сделать вам имя. У меня нет детей… Я совсем еще юной приехала в Париж и наделала столько ошибок, что об этом лучше не вспоминать. Мне будет приятно принять в вас участие.

Она собиралась уже встать, но Ева спросила:

— А почему вы выбрали именно меня?

— Не знаю. Вот увидела ваши картины и долгое время не могла уснуть. Они необычны, как необычны и вы сами. Мы с вами родственные души, хотя вы — более рассудочная женщина.

Ева вспомнила, как быстро она отдалась этой ночью Бернару, и усмехнулась.

— Знаете, я смотрела на ваш триптих и словно видела ваше лицо, глаза, фигуру… Я почти угадала вашу внешность. Я тоже была красива, вы поймете это, едва начнете работу над портретом. Время, когда я могла бы вам позировать, я должна знать заранее, чтобы спланировать свой день. Хотя я нигде не работаю, у меня масса самых разных занятий. Но в основном, как вы и сами, наверное, догадываетесь, они связаны с поддержанием моего здоровья…