Этрусская химера - [43]

— Вот уж не думала увидеть вас, — сказала она.

— Я не могла поступить иначе! — воскликнула я. — А почему вы не ожидали меня?

— Потому что… — начала она, но не договорила.

— Потому что вы решили, что я подставила вас?

— Не знаю. Бывает всякое.

— Если гидрия нужна была мне самой, отдавать ее полиции незачем, правда? Как и в том случае, если я предназначала ее для Лейка.

— Нет, — проговорила она. — Я даже не подумала о том, что вы могли подставить меня. Совершенно бессмысленный поступок. Могу сказать только, что жалею уже о том, что просто увидела эту гидрию. Если бы я не взяла ее, тогда…

— Тогда на вашем месте находилась бы я сама, — заметила я. — Хочу кое-что сказать вам. Я не покупала эту гидрию. Я увидела ее в шато возле Виши и попыталась купить, однако владелец не согласился расстаться с этой вещью.

— Не тот ли это человек, который упал в собственную гробницу? — спросила она. — Не ему ли она принадлежала?

— Да. И когда на следующее утро я вернулась, чтобы купить ее, гидрии не оказалось на месте. Возможно, ее украли, возможно, он продал ее, и она оказалась в других руках. Мне известно только то, что ее не оказалось на месте. А потом она вдруг обнаружилась в багажнике моего собственного автомобиля еще на территории Франции. Я перевезла ее через границу просто потому, что не знала, как еще можно поступить. В то время я еще не знала, что она краденая, но потом выяснила это, обратившись к материалам Интерпола по вывезенным древностям. Но когда я привезла этот сосуд сюда — точнее, в Вольтерру — явившиеся в гостиницу карабинеры принялись обыскивать багажники автомобилей. И тогда я совершила действительно жуткий поступок. Я подбросила гидрию в машину, принадлежащую французскому дельцу, который, по моему мнению, и подкинул ее мне в первый раз.

— Зачем это могло ему понадобиться?

— Он был раздосадован тем, что я не прибегла к его услугам для приобретения одной вещи.

— Однако гидрия вернулась к вам, — заметила она.

— Да. Она обнаружилась на моей постели в номере, там, в Ареццо. Понятия не имею, как она попала туда и когда мы вошли в номер, я удивилась не меньше вас. Я должна была доставить ее к Танелле, но не сумела этого сделать, потому что сосуд уже перешел к вам.

Она скривилась.

— Похоже, вы впутались в скверную историю. Точнее, мы обе.

— Да, но в какую именно? Карабинеры появились и у Танеллы, однако в это время я уже возвращалась к себе в отель. Итак, они объявлялись три раза, когда гидрия находилась у меня, или по крайней мере должна была находиться. Едва ли это является совпадением, так ведь? Кроме того, они были у самой двери моего номера, когда гидрия лежала на моей постели, но в тот раз, они искали именно вас.

— Действительно, — согласилась она. — Можете ли вы представить себе, чтобы отель вызвал карабинеров только потому, что кто-то из постояльцев сбежал, не заплатив по счету? Речь ведь шла всего лишь о нескольких долларах. Ну, паре сотен. Может быть, трех. Наверно, поэтому они постарались поймать меня с гидрией. Они ловили меня, и им просто повезло, что они захватили меня с ней на руках. Просто зла не хватает, особенно после того как я лично ходила в эту гостиницу, чтобы выплатить большую часть долга и обещала выплатить остальное в течение месяца. И они согласились на это. Правда, не исключено, что они усомнились в моих возможностях или просто забыли информировать полицию о том, что мы достигли соглашения… впрочем, не знаю. А вы, наверно, считаете, что я получила по заслугам.

— Нет, — возразила я. — Не думайте так.

— Спасибо. Наверно, надо постараться выглядеть более привлекательно. Здесь хотя бы кормят. Конечно, здешние блюда никак нельзя сравнить с вашим вчерашним угощением. Неужели это было только вчера?

— Лола, все будет отлично.

— Да. Но пока я не забыла, позвоните, пожалуйста, синьору Витали, адвокату, которому я собиралась помочь разобраться с бумагами, и сообщите ему, что я не выйду на работу? У вас есть листок бумаги? Я запомнила номер. Они забрали мой бумажник. Синьор Витали — хороший человек: во всяком случае, он показался мне таковым. Жаль, что я подвела и его.

— Я позабочусь об этом, — пообещала я, записывая номер.

— Он почти отошел от дел. У него осталось совсем немного клиентов. И как я сама интересуется Лартом Порсеной. Он сам обследовал окрестности. Мы подумывали о том, чтобы соединить свои усилия в поисках гробницы. Не знаю, что он подумает, когда узнает, что я в тюрьме. Он ведь адвокат. И я не рассчитываю, что он станет нанимать на работу, пусть даже временную, побывавшего в тюрьме человека. Плохо это. Он мне действительно понравился, и мне показалось, что и я симпатична ему. Конечно же, он не станет делать своей подругой особу, вышедшую из тюрьмы.

— Ну, этого заранее сказать нельзя, — возразила я.

— А я сомневаюсь. Вот вы говорили мне, что ваш приятель служит в конной полиции? Как, по-вашему, он будет в восторге, если вас посадят в тюрьму?

— Едва ли, — ответила я. Оставалось только надеяться, что мне не придется узнать степень недовольства Роба в подобной ситуации.

— А, может быть, вы скажете Сальваторе — так его зовут, — что у меня ларингит или что-нибудь в этом роде и я не могу говорить, а заодно не хочу заражать его, но скоро позвоню. Надеюсь, что дольше, чем несколько дней, меня здесь не продержат. Как вы считаете?