Этот жестокий замысел - [79]

Я киваю и пытаюсь сжать левую руку, но мышцы не реагируют.

Меня снова охватывает беспокойство. Я стаскиваю серебристую пленку, обернутую вокруг моей руки. Она рвется на куски, показывая мои грязные ногти и окровавленные бинты, намотанные вокруг запястья. Черный цилиндр манжеты цел и невредим и все так же поблескивает на предплечье, но из нее торчит трубка капельницы, которая тянется к стоящей рядом подставке. На тыльной стороне ладони виднеется разрез, видимо, после удаления долгоносика, а ладонь и пальцы пересекают шрамы.

Рука слегка опухла и покрыта синяками, но особо не пострадала. Вот только все равно что-то не так.

Я вызываю меню панели и запускаю сканирование. Мышцы запястья еще не срослись, а кости удерживает сетка из углеродного волокна. Потребуются несколько недель, чтобы все зажило, но даже после того, как нервные окончания восстановятся, нет гарантии, что рука станет ощущаться как прежде. Но меня радует, что, судя по отчету, операция прошла успешно, а от долгоносика не осталось и следа.

– Хочу проверить руку, – перекатываясь на бок, говорю я. – Что-то не так.

С плеч слетает облако пылающей пыльцы. Я уже видела что-то подобное на куртке Мато, когда мы с ним отправились в лабораторию Регины.

– Что это за чертовщина?

– Это грибок, – говорит Коул. – Одно из детищ Регины. Мы в подвальном уровне бункера. Его проектировали на случай, если что-то повредит верхние ярусы, но так и не достроили, поэтому тут нет вентиляции. Кажется, грибок вывели, чтобы он вырабатывал кислород.

Я морщусь, когда чувствую, как крошечная пыльца облепляет внутреннюю поверхность щек и язык. Я пытаюсь отстегнуть ремень, удерживающий руку, чтобы затем отключить кабель генкита, но от этого движения все плывет перед глазами.

– Эй, – вскрикивает Коул, подхватывая меня за плечо. – Подожди минутку. Скорее всего, все дело в поврежденных нервах. Не делай резких движений, хорошо? Ты через многое прошла.

Я не сопротивляюсь, когда он укладывает меня в кровать, потому что перед глазами все кружится, а зрительный модуль сходит с ума от клубящихся облаков пыльцы. Коул выглядит измученным, словно за последние несколько дней от него осталась лишь пустая оболочка.

– Держи.

Он протягивает руку к фляге, стоящей на полу рядом с кроватью, и передает ее мне. Я поднимаю здоровую руку, чтобы взять ее, но движение выходит медленным и дерганым.

– Осторожнее, – говорит Коул. – Я помогу.

Я набираю полный рот воды и, почувствовав, как она смягчает горло, проглатываю ее.

– Как долго я провалялась в отключке?

Коул снова опускается на складной стул.

– Почти сутки.

Я удивленно моргаю:

– Сутки? А где остальные?

– Леобен и Анна отправились на поиски Лаклана, а Мато поехал в пустыню, чтобы попытаться связаться с «Картаксом». Он считает, что здесь плохая связь из-за голубей. Мы отправили им отчеты, но так и не получили никакого ответа. Они молчат с тех пор, как ты уничтожила бомбардировщики.

– А что слышно от Новак?

– Она объявила, что возникла небольшая вспышка, но вирус под контролем. Она не упомянула про голубей и про измененную вакцину. Но призвала выживших для собственной безопасности отправиться в бункеры, пока не возникла новая эпидемия. А еще сказала, что бункеры закроются через двадцать четыре часа.

Я сажусь.

– Но запуск протокола «Всемирного потопа» отменили? Вирус распространяется через голубей, и убийство всех людей на поверхности не решит проблемы.

– Ты правда веришь, что «Картакс» станет нас сейчас слушать?

Я качаю головой:

– Это сумасшествие. Они не смогут уничтожить всех птиц на планете.

Коул мрачнеет:

– Мне так не кажется. Запасов в бункерах хватит лет на сто. И у них есть трифазы, с помощью которых в «Картаксе» могут сжечь все живое на планете и уничтожить вирус. Если нет надежды на вакцину, которая сможет продержаться достаточно долго, то они найдут другой способ остановить чуму.

У меня перехватывает дыхание.

– Они не могут… – начинаю я, а потом замолкаю, потому что понимаю, что они, конечно же, могут.

Бункеры находятся под землей, и они контролируют все мирное население в них, но в «Картаксе» никогда не заботились о тех, кто остался на поверхности. Они никогда не охраняли территории, не следили за лесами и реками, не спасали города от пожаров. Они лишь защищали бункеры и безопасные зоны вокруг них. Как будто считали, что не стоит тратить время на сохранение всего живого на планете.

– Они изначально планировали это.

Я закрываю глаза и представляю, как облака трифаз разлетаются по всей планете. Они поглотят поля и горы, сожрут все живое и оставят после себя лишь пыль и пепел.

Уничтожат всех живых существ на планете. Каждую искорку жизни, каждую спираль ДНК.

– Они готовились к этому, – говорит Коул. – И обсуждали такую перспективу. Восстановление жизни на земле займет много времени, но это возможно. У них есть хранилища с семенами и библиотеки генов. Они знают, как начать все сначала. И я не уверен, что есть хоть малейший шанс остановить запуск протокола «Всемирного потопа».

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю я.

Он медленно вздыхает:

– Думаю, мы должны вернуться в «Картакс». Возможно, мы сможем убедить их повременить с запуском, а если не получится, то вряд ли уже что-то поможет. Даже Лаклан. Эта ситуация выходит за рамки нашей миссии. Думаю, пришло время переселиться в бункер.