Этот сладкий запах психоза. Доктор Мукти и другие истории - [51]
Через три месяца, два кресала и четверть мира спустя, Шива лежал на кушетке для обследования в больнице тропических болезней, очередной больной дизентерией с субконтинента, понятия не имевший, насколько неприятной может быть колоноскопия. Врач, живо реагирующий господин с внушительным прикусом, заставил лежащего на боку Шиву принять позу велосипедиста, после чего вставил стальную трубку ему в анус. Затем поднес глаз к другому концу трубки.
— Что вы видите? — спросил Шива, поскольку врач, казалось, не стремился выражать своего мнения по ту сторону от натужного хрюканья и неприятного бульканья.
— Ничего особенного, — услышал он в ответ. — Всего лишь фекалии, похожие на кроликов.
— Ну, так штовыхотите, если смотрите в трубку, которую сами вставили мне в задницу? — огрызнулся Шива, но это не возымело действия на специалиста по тропическим болезням; он просто извлек трубку с характерным хлопком — «плоп» — и велел ему одеваться.
Долгое время сновидения Шивы были гораздо реалистичнее бодрствования. Эти сновидения пугали его. Он метался и стонал под пристальным взглядом худенькой, изящной докторши. На протяжении многих лет Шива опробовал имевшиеся в его распоряжении средства диагностики на своей жене, запихивая ее то в одну, то в другую дисфункциональную колодку, но со Свати все было в порядке. Ее достаточно категорическое неприятие близости, утрированная поглощенность домашним хозяйством, разумная набожность — все это не было следствием невроза или каких-либо отклонений в поведении. Нет, Свати Мукти осознала неуравновешенность мужа вскоре после свадьбы. Она выжидала, прежде чем отважиться на беременность, не имея потребности в постылой контрацепции, поскольку Шива был полностью погружен в себя. Едва забеременев Моаном, она уже жалела об этом. Раздражительность Шивы, перепады его настроения, его странные представления о вере — Свати не знала, что и думать. Почитав профессиональные руководства мужа, она пришла к выводу, что если он и не шизофреник, то, по крайней мере, находится в пограничном состоянии.
О том, чтобы завести еще детей, не хотелось даже думать. Наблюдать за Моаном и пытаться угадать, какие психологические проблемы у него могут возникнуть, уже было достаточным испытанием. Этот груз, да плюс ко всему — ожидание того, что муж свалится; надо быть начеку и, если что, подставить под него стул, как под пьяного. Шива считал, что жена его не любит, но на самом деле любовь Свати была настолько сложной и глубокой, что Шива оказался не готов ее принять. Свати изо всех сил старалась не дать ему упасть, и не потому, что он был любящим мужем или ответственным отцом — ни то, ни другое, — а как частичное возмещение долга его пациентов. Так, Свати Мукти, вытянувшись в постели по струнке в лоскутной ночной рубашке с вышитым на левой груди павлином, смотрела на измученного мужа и дожидалась утра. Сомнения прочь, ему надо и дальше ходить на сеансы к Грунбейну на неформальной основе; госпитализация станет следующим шагом.
Хныча и лязгая зубами, Шива распахнул ворота и вступил на очередное поле своей потешной фермы. Он вывел корову в изрытый копытами угол возле корыта с водой, затем спустил брюки, готовясь покрыть ее. Его первая жена Сандра брыкалась и мычала под ним. Несмотря на возбуждение поднявшейся плоти, Шива все же заметил с благородной досадой брахмана брызги серовато-синих капель на внутренней стороне ее ануса. Конические пальцы Сандры, напоминавшие ювелирные подставки для колец в форме деревьев, зарылись в землистую перину, а ее мычание высокими нотами разряжало давящую атмосферу.
— Что это за дела, Шива? — крикнул Зак Баснер, одной рукой раскрывая дверь настежь, другой включая свет, третьей поправляя очки, а четвертой скручивая и раскручивая ворсистый язык своего мохерового галстука. — Мне не кажется, что удовлетворение эротических фантазий, связанных с твоей бывшей женой, приведет тебя к чему-то серьезному, во всяком случае, в отношении карьеры.
Сандра увидала окровавленные зубы Баснера, мяукая, выскользнула из-под Шивы и забилась в дальний угол мрачной тесной студенческой комнатушки. Рот Шивы забило песком абсолютной подавленности. Баснер подошел к мягкой односпальной кровати и присел на сбитые простыни. Положив одну руку на плечо Шиве, он продолжил:
— Необузданная женская страсть, ее деструктивные и всепоглощающие аспекты… — Двумя другими руками он теребил фалды своего белого пиджака, меж бортов которого показался вздувшийся бугор, скрытый вельветом брюк. — Но, Шива, такая характеристика еврея немного отдает клише, не правда ли?
— К-как ты можешь б-быть одновременно евреем и б-богом?
— А так, — протянул Баснер. — Я, как видишь, Закибасна, твоя супруга, но это не мешает тебе примерять самые жестокие фантазии на меня, мм-м?
