Этот сладкий голос сирены - [18]

Утром его разбудили сыновья, устроившие у умывальника дикий ор. Цыплаков выбрался из ванны, сделав вид, что очутился в ней совершенно случайно, и отправился на кухню. На кухне сидела жена, вернее то, что от нее осталось. А осталось от нее нечто совершенно плачевное – опухшее, отекшее, осевшее, с азиатскими щелочками глаз. Она молча налила ему кофе. Цыплаков глотнул кипяток, опалив горло, но даже не пикнул, не выронил ни звука, ни стона, ни ругательства, стоически принимая божественное наказание. Он быстро оделся и готов уже был идти на работу, но какая-то сила повела его

к дверям гостиной, толкнула в спину, заставила войти… В гостиной ни Кати, ни ребенка не было.

- Я их не выгоняла, - послышался за спиной скорбный голос Цыплаковой. – Она сама ушла. Даже не знаю когда…

В семье Цыплаковых начались тяжелые времена. Внешне все выглядел нормально, ссор и столкновений между супругами было даже меньше, чем обычно, но атмосфера в доме была тяжелая и даже какая-то трагическая, как будто в одной из комнат лежал покойник. Дети, не вынеся этого, все где-то пропадали, так что и голосов их не было слышно. Сами Цыплаковы ходили на цыпочках. Молчание царило. Молчание и тишина. После работы Цыплаков ложился в гостиной на диван, где еще недавно спала Катя с ребенком, и лежал так, сдерживая дыхание, чтобы громко не вздыхать. Ночь он проводил там же, укрывшись пледом. Однако, привычка взяла свое. Через месяц он перебрался в супружескую спальню и даже время от времени стал исполнять свои супружеские обязанности, но это ничего не изменило. Покойник оставался в доме.

Как-то Цыплакова сказала:

- Звонила…

Переспрашивать, кто звонил, не было надобности, по ее тону и так было ясно. Цыплаков и не переспрашивал.

- Просила рюкзак принести…

- Ку-да? – спросил Цыплаков, еле шевеля вдруг онемевшими губами.

- Адрес у телефона.

После ее ухода, под диваном в гостиной действительно обнаружился ее рюкзачок.

На другой день после неожиданного предложения Цыплакова, Катя проснулась рано, часа в четыре. Она долго лежала и думала. Она давно уже ни о чем не думала – с тех пор, как родила дочь. Мысли приходили, конечно, но какие-то коротенькие, и долго не задерживались. Ей казалось, что она даже не плывет по реке жизни, что она сама эта река, и эта жизнь, что она сама течет в них, а они текут в ней. И как бы в подтверждение этому струилось молоко из ее маленькой груди, струилось и не иссякало, а младенец все сосал и сосал, все рос и рос, и тяжелел в ее руках.

Теперь же она думала, и мысли никуда не исчезали, а связывались друг с другом, и картина мира представала ясно. Ребенок уже был тяжелый, поэтому она переложила самое необходимое из рюкзака в целлофановый пакет, быстро собралась сама и бесшумно, как все что она делала, выскользнула из квартиры. Отправилась Катя на вокзал и устроилась на том же месте, где какое-то время назад ее ставил муж

Люди вокруг нее сменяли друг друга, и поезда развозили их в разные города и страны, в разные их жизни и разные их судьбы, но всегда среди них находились те, кто помогал Кате, приносил еду, покупал памперсы, держал на руках ребенка, когда ей надо было не надолго отлучиться, или просто поддерживал добрым словом. Но были и другие, которых раздражала женщина с ребенком, живущая на вокзале, они ворчали, скандалили, а бывало, что и жаловались в милицию. Но для милиционеров у Кати всегда находилось свое особое слово и ее не трогали.

Однажды ее сняли в телевизионной программе «Времечко». Ведущий программы был злоязычным человеком и, представляя Катю с ребенком и рассказывая о них, припомнил историю одной английской собаки, которая много лет ждала в аэропорту своего хозяина. Что говорить, сравнение мало приятное, но этот злоязычный человек, как это часто бывает, помог Кате больше, чем иной добряк. Скандальный сюжет именно из-за своей скандальности быстро попал в эфир и его увидел муж Кати, который уже давно ее искал и не мог найти. Муж Кати тут же поехал на вокзал.

Время было за полночь, Катя дремала, удобнее положив на коленях ребенка, и тут, сквозь дрему, услышала совсем другие звуки, чем те, к которым привыкла на вокзале. Рядом кто-то всхлипывал… Она открыла глаза и увидела одновременно знакомого и незнакомого человека. Знакомого, потому что это был ее муж, и незнакомого, потому что он очень изменился – похудел, осунулся и возмужал, проведя много месяцев в борьбе с жизнью. Муж смотрел на нее и плакал, он встал на колени и поцеловал спящего ребенка, потом взял его на руки, и они с Катей ушли в свою новую жизнь…

Цыплаков стоял перед дверями незнакомой квартиры в незнакомом ему районе. Он весь содрогался, вздрагивал от волнения, как большая нервная собака, и мял в своих огромных лапах Катин рюкзачок. Звонок взорвался звонко, заливисто, весело, дверь открыла Катя, весело и шумно топая в домашних сабо. Цыплаков посмотрел на нее и… это можно было бы сравнить, как если бы ему по голове дали огромной кувалдой, или бревном, или на ту же его несчастную голову вылили ведро холодной воды… Он увидел маленькую женщину – в джинсах и майке, женщину типа женщина-подросток, с плоской маленькой грудью, узкими мальчишескими бедрами и короткой стрижечкой вокруг круглого, полудетского лица. Увидел и с ужасом понял, что она ему не нравится, что