Этот прекрасный свободный мир... - [27]

   Роберт не видел, чем их положение было лучше положения рабов из каких-то древних времен. Судя по заявлениям "наставников" после сдачи экзаменов именно такое рабство их и ожидало, а постоянное натаскивание на поклоны, коленопреклонения и прочие выражения рабского почтения подсказывало, что их собираются отправить куда-нибудь на Восток. Должно быть, их будущим хозяевам будет приятно иметь в рабах людей Запада, размышлял Роберт. Оставалось понять, зачем все это было нужно похитителям. Как ни ломал молодой человек голову, у него находился лишь один ответ на этот вопрос -- их собирались использовать в качестве террористов-смертников.

   И все-таки Роберт не мог поверить, что Америка может так поступить со своими гражданами, и потому начал размышлять о заговоре внутри властных структур -- о чем-то вроде государства в государстве, вспоминать фильмы "Внутренний враг" и "Враг государства", прочитанные книжки и дискуссии в Интернете. От дискуссий в Интернете его мысль плавно перешла на слухи, уже не первый год бродившие в среде архитекторов, а от слухов к небезызвестному документальному фильму о событиях одиннадцатого сентября -- фильму, весьма вольно трактовавшему события 2001 года и крайне нелестно отзывавшемуся о нравственных устоях властных структур США. Прежде Роберт отмахивался от сделанных в фильме выводов, но сейчас, находясь в плену на базе, над которой развевался звездно-полосатый флаг, уже не мог сохранять прежнее спокойствие и доверие. Уж если их правительство без зазрения совести могло отправить на тот свет почти шесть тысяч граждан США, лишь бы получить предлог развязать войну против своих врагов, то что было говорить о них? На фоне жизней тысяч людей жизнь четырех человек не стоила уже ничего.

   Дойдя до подобного вывода, Роберт понял и другую вещь. Коль скоро речь шла о врагах, о которых так любили распространяться в прессе и на телевидении, о всех этих бородатых террористах с наркотиками и взрывчаткой, то они должны были с удовольствием получить в свою власть людей, имена которых нередко упоминались в деловых новостях и светской хронике. Да и сама их известность должна была послужить алиби, усыпить бдительность, исключить всякие подозрения в их связях со спецслужбами.

   Роберт не мог понять только одного -- каким образом их собираются подсунуть этим людям, но и не желал этого знать. Пленник все чаще думал о побеге, вот только осуществить его не представлялось ни малейшей возможности. Молодой человек помнил, что рассказывали им в военной школе о правилах поведения джи-ай в плену, и думал, что их похитители действовали так, будто сами эти правила и писали, иными словами отрезали им всякую возможность к бегству. Спрятаться в лагере военнопленных, не выйти на перекличку, назваться другим именем, организовать беспорядки или сделать подкоп -- сейчас эти рекомендации способны были вызвать разве что смех, если бы Роберт еще способен был смеяться.

   В памяти сами собой всплыли насмешливые слова седого краснолицего инструктора в летнем лагере на Среднем Западе: "А теперь забудьте всю эту хренотень. Эти инструкции годятся лишь для одного -- чтобы подтирать ими задницу. Хотя нет, для этого тоже -- не годятся, еще подхватите экзему, вот будет радости-то!.. Почему не годятся? Да потому, что наши враги вовсе не слепые и глухие олухи, и за такие художества способны без затей вас шлепнуть. И нечего делать такие глаза -- мы с ними тоже не церемонимся. Если уж вам не повезет попасть в плен, то ваше дело ждать и стараться выжить. Да, причем тут ваши жизни?! Вы должны все запоминать, а потом рассказать тем, кому это будет положено знать. Если вы что-то забудете, не беда -- вам помогут вспомнить. Главное, наблюдать. Что? При транспортировке? Ну, тут шанс, может, и появится, но я бы не стал на это рассчитывать, разве что уж совсем припечет. А теперь хватит болтать ерунду, еще десять часов сухой голодовки -- вы же мужики, а не дерьмо!".

   Роберт изо всех сил старался запоминать, но все чаще замечал, что память подводит. Последние дни пребывания в клетке и первые дни обучения тонули в тумане, вспоминаясь лишь обрывками сцен и слов, да и вести счет дням становилось все трудней и трудней. Молодой человек с ужасом понял, что не помнит, сколько времени провел в заключении. Роберт не знал, чего ждать даже от самого себя -- провалов памяти, раболепного подчинения, как у Джека, или реакции на какую-то кодовую фразу, которая превратит его в живую бомбу или Бог знает, что еще. Оставалось надеяться, что в процессе транспортировки к неизвестным "опекунам", о которых то и дело твердили похитители, он все же сможет бежать и добраться до ФБР, а еще лучше до прессы. Пока же следовало выжить, а значит, терпеть, молчать, брать пример с Джека и при этом не спятить. И это давалось все трудней.

***

   Марша Смит принимала поздравления и подарки, как всегда сохраняя спокойствие и самообладание. Ей не показали новорожденного, и она была благодарна врачам за подобную деликатность. Впрочем, о нем вообще никто не говорил, словно никакого младенца и не было. Маршу поздравляли с успешно выполненной миссией, восхищались ее выдержкой и беспокоились о ее здоровье. Последнее было напрасным -- здоровью Марши не угрожало ничто. Молодая женщина вежливо улыбалась, благодарила посетителей за заботу и размышляла о своем будущем.