Этого забыть нельзя. Воспоминания бывшего военнопленного - [31]
С обеих сторон к месту происшествия примчались немецкие солдаты и полицаи. Вскоре и мы, и французы оказались загнанными в свои бараки. Из них нам разрешили выйти только под вечер.
Выйдя на плац, я встретился с человеком от дяди Степы. Он приветствовал меня, как было условлено, и сказал, что работа стоит, нельзя терять времени. Работа стоит — значит меня ждут.
На этот раз дядя Степа был какой-то особенный: побрит, аккуратно причесан. Попыхивал цигаркой, предложил закурить. В ответ я вынул пачку сигарет:
— Закуривайте лучше мои. Подарок друзей — французские…
Дядя Степа хитро подмигнул:
— Э-э, нет, я нашу махру ни на что не променяю!
И мне представилось на миг, что нет ни плена, ни лагеря, а мы сидим после боя в блиндаже и дымим махоркой. Такое настроение создавал этот человек одним словом, выразительным жестом, взглядом своих добрых глаз.
Дядя Степа выслушал мой рассказ об инциденте на границе нашего и французского лагерей. Лицо его вдруг помрачнело, он сильно затянулся, отвел взгляд в сторону. Резко бросил:
— Эсэсовские выкормыши! Мы когда-нибудь доберемся до них. Как полагаешь, доберемся?
— Время придет, заставим их отвечать сполна.
— И я такого мнения. Мы подрубим их систему под самый корень, а затем и корни выкорчуем, сожжем в пепел и развеем по ветру.
Барак стал наполняться людьми. Дядя Степа предложил мне пройтись по плацу, в воскресный день иногда допускались такие вольности. Не спеша, обстоятельно излагал он обстановку. Шталаг не имеет постоянного состава, пленные проходят здесь своего рода естественный отбор. Период отбора переживали сейчас мы, прибывшие из Ченстохова. Не сегодня-завтра из нас начнут формировать рабочие команды.
— Попадешь туда, а это наверняка случится, помни, — напутствовал дядя Степа. — Мы продолжаем воевать, никто нас не демобилизовал из армии.
Это было сказано так убедительно, что я на какое-то мгновение забыл о своем положении пленного. Да, никто нас не увольнял со службы в Красной Армии, мы не имеем права складывать оружие!
— Ну, так вот, — продолжал мой спутник, — куда б тебя ни забросила злая судьбина, не забывай о своем долге: потихоньку, незаметно точи под корешок ядовитое дерево. Будет возможность бежать — не теряйся. Немцы хвастают, что из их лагерей только птицы улетают. Враки! Сколько наших ушло в Польшу, во Францию, Чехословакию! Об этом должны знать наши люди. Это поднимет их дух, укрепит стойкость. Особенно нужно морально поддержать тех, которые отчаялись, почву под ногами потеряли, вроде ребят, что за сигареты сегодня дрались.
Я рассказал ему, как в феврале прошлого года бежали из Владимир-Волынского офицерского лагеря десять наших товарищей. Дядя Степа энергично потирал руки, приговаривая:
— Вот это молодцы, вот это да, чистая работа, как говорил наш комбат.
Дядя Степа сделал короткую паузу, вздохнул и продолжал:
— В лагере не только формируются рабочие команды. Вербовщики из так называемой Русской освободительной армии усиленно втягивают людей в свою банду. Мы кое-что предпринимаем, но, представь, некоторые все же уходят к Власову. Недавно я разговаривал с одним лейтенантиком. Сам из Донбасса, отец инженер, мать врач. Единственный сын у родителей. Закончил среднюю школу, потом военное училище. В плен попал в первые дни войны. Пробовал его надоумить: «Что ж ты, — говорю, — сынок, душу продал сатане. Отец и мать, если узнают, умрут от позора». И что ты думаешь он мне заявил? «Вы, — говорит, — старик, ваша песенка спета, а мне двадцать три года, я жить хочу, а не сдыхать с голоду».
— Ты понимаешь теперь, в какой обстановке приходится работать? — спросил дядя Степа. — Немцы ловят на удочку таких шкурников. Внушают мысль, что Россия их забыла, отказалась от них, что будто бы есть даже специальный приказ, объявляющий всех попавших в плен изменниками. Немцы выставляют на показ американских и французских пленных. Вот, мол, посмотрите, у них — и хлеб, и сало, и сигареты. Получают через Красный Крест. А вы лопаете баланду и пьете эрзац-кофе, потому что ваша страна считает вас предателями. Представь, находятся нестойкие, принимают это за чистую монету.
Скоро должна была последовать команда к отбою. Дядя Степа спешил выложить передо мною все, что он считал нужным.
— Ты, Андрей, присматривайся к людям. Собери вокруг себя надежных ребят, пусть каждый изучает соседа, а тот — своего соседа. Нужно сделать так, чтобы ни один пленный не пошел к Власову. За каждого человека мы должны драться, да еще как драться.
Он сказал «мы». «Мы» — значит организация, которая проводит подпольную работу, — думал я. Ноги мои с трудом ковыляли по дорожке, но мысли обгоняли одна другую. Счастье, что есть дядя Степа. Может быть, не зря уходят дни, может быть, и я что-нибудь сделаю, сослужу полезную службу.
Возвратившись в барак, я застал своих друзей за газетой. Читали вслух сводку с фронта. Немецкая армия, выравнивая линию обороны, оставила город Краснодар. Бои идут на Таманском полуострове…
Жора и Николай злорадно ухмылялись: знаем, мол, как эту линию выравнивают. Я подозвал к себе Николая, с него первого решил начинать разговор с ребятами.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.