Это все о Боге. История мусульманина, атеиста, иудея, христианина - [28]

В то время родители не уловили моей слабости. Подобно мне, они были на грани изнеможения, поэтому решились на крайние меры и обратились за помощью к религиозному человеку. Они пригласили к нам имама Мухаммада — уважаемого в мусульманской общине города «святого человека», надеясь, что он сумеет внести смятение в мою систему христианских убеждений и обратить мое внимание на ислам, который мои родители считали меньшим из двух зол.

Как только Мухаммад вошел в наш дом, почему–то в его присутствии мне стало спокойнее. Он был не только знатоком священных писаний, но и самым прогрессивным в экологическом плане и социально–сознательным человеком, какого я когда–либо встречал. Этот веган пришел к нам с противоположного конца города пешком: транспорт он игнорировал в принципе, оберегая окружающую среду. Невысокий седой мужчина с широкой улыбкой и тонким юмором, Мухаммад излучал покой, в котором наша семья в тот момент особенно нуждалась.

После церемонии знакомства он вежливо попросил моих родителей оставить нас с ним вдвоем. Несмотря на его деликатные манеры, я все еще ожидал атаки — вроде тех, которыми уже был сыт по горло: «Тора и Новый Завет — мешанина разрозненных текстов, отредактированных людьми, а Коран был изложен Богом, следовательно, совершенен, точен во всем, непревзойден и неопровержим во всех откровениях! Отдай предпочтение лучшему!» Но вместо этого после небольшой вступительной беседы имам погрузился в молчание, и я обрадовался неожиданной передышке. Подготовившись к продолжению, я поднял на него взгляд, со страхом ожидая неизбежного спора. Имам тихо поднялся, подошел ко мне, сел рядом и легко коснулся ладонью моего плеча. А затем он спокойно произнес:

— Я рад, что ты верующий.

И больше не добавил ни слова.

Посидев в молчании еще немного, мы встали, он раскрыл объятия. В ответ я сделал то же. От него исходил запах деревянной мебели и мыла, немного выветрившийся, но свежий. Обнимая имама, я благодарил Бога за то, что он ниспослал мне это облегчение.

Ни мои родители, ни я не представляли, как расценивать случившееся. После ухода имама мои родители прозвали его Безумным Мухаммадом. Их отчаяние стало еще глубже, а слух о безумии Мухаммада облетел всех наших родных.

Благодать и истина, которые я впервые увидел на кресте, воплотились в этом человеке, который согласился выставить себя на посмешище, лишь бы помочь мне сохранить целостность.

Был бы я христианином и по сей день, если бы не благословение Мухаммада?

Продолжал бы служить в церкви, если бы не благословение викканки Су?

Если бы Су и Мухаммад не высказались, уверен, Бог повелел бы камням заговорить со мной. Главным образом благодаря этим событиям я сумел через несколько десятилетий переступить через вымысел о превосходстве христианства и отдать предпочтение царству суверенного Бога, который есть Дух, которым невозможно распоряжаться и который, подобно ветру, дует, куда пожелает[33].

Развивающийся монотеизм

«Я рад, что ты верующий». О чем думал при этом брат Мухаммад? Мусульманином я так и не стал. Прошли годы, я стал христианским пастором и многих крестил во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. В этом таинстве нет ничего мусульманского.

«Верующий»… Неужели Мухаммад чувствовал, что нам есть во что верить — в нечто огромное, превосходящее наши любимые религии и лежащее в их основе?

Бог. Бог превыше наших религий.

Монотеистические религии стали благом для мира. В своей изначальной форме иудаизм, христианство и ислам преображали угнетающий общественный порядок в свои сообщества. Наличие единого Бога означало, что среди нас нет божеств. А поскольку мы не боги, жизнь каждого человека в той же мере священна, как и жизнь остальных. Эта базовая концепция равенства, основанная на присущих нам ограничениях, позволила нам создать общества, где кровную месть и тиранию вытеснили механизмы защиты, заботы и правосудия для всех. Никто из нас не имеет абсолютного преимущества перед кем–либо другим. Среди нас нет самодостаточных. Осознание нашего сотворения, общего для всех, как и нашей общей жизни, с которой связана та же тайна, открыло радикально новый путь к взаимному уважению независимо от разницы в имущественном статусе, общественном положении, независимо от расы, пола, религии или обстоятельств рождения. Монотеизм в своем наилучшем проявлении побудил нас вообразить себе мир, где у всех человеческих существ равные права, где каждая жизнь священна. Осознание нашего общего происхождения помогло изменить мир к лучшему, выровняло поле, проложило путь к созданию современных демократических государств. Никто из нас не божество, никто не имеет права пользоваться неограниченной властью над другими.

Пророки Израиля, Иисус, ранняя церковь, а также пророк Мухаммад и его община в Медине призывали к откровенной самокритике и признанию фундаментального равенства всего человечества. В начале существования на всех нас возложили обязанность найти путь, подходящий всем людям.

Вместе с тем монотеистические религии были проклятием для мира. Вместо того чтобы пользоваться дарами свободы и равенства, присущими монотеистической вере, вместо того, чтобы побуждать инакомыслящих — наших пророков! — бросать вызов нашим предрассудкам и ополчаться на наши недостатки, монотеисты обратили идею Бога против других. Вместо того чтобы дорожить преимуществами совместной жизни и общей тайной, следовательно, постоянно сознавать наши ограничения в попытке управлять ею, приверженцы монотеизма решили навязать свои определенности другим. Круг постепенно сжимался, в него входило все меньше людей. Каждая монотеистическая религия в свое время и по–своему возвеличивала самовлюбленность, оправдывала насилие и разжигала ненависть. И все это делалось в угоду Богу! Как указывает Карен Армстронг в книге «История Бога», «в результате Бог вел себя в точности, как мы, словно был всего–навсего еще одним человеческим существом»