Это всё для красоты - [12]
– Ыба! Ыба!
– Это что, акула, да? Или это кит? Она бы могла нас проглотить!
– Таймень это! Таймень! А может, и нельма, раньше в Чарыше нельмы водились. Царь-рыба! А ты говоришь, рыбы в реке нет!
– Теперь я на этом даже настаиваю. Этот таймень всю остальную рыбу просто сожрал.
– Первый раз такую громадину вижу!
– Он всю рыбу съел, а теперь хотел нас съесть!
– Ам-ам! Ыба ашая!
Ещё долго над рекой звенели возбуждённые голоса. Да и вернувшись домой, путешественники не могли успокоиться, рассказывая всем подряд про чудо-рыбу.
– Надо каждый день на рыбалку ездить, – сказала перед сном Даша. – Я очень люблю печёную картошку.
Глава 13. Сначала было лето
Семья – это словно матрёшки. Дети – самые маленькие матрёшки. Они появляются из матрёшки-мамы. Мама появляется из бабушки. Бабушка из прабабушки. А прабабушка – из своей мамы, которую и вовсе называют прапрабабушкой.
Дашу давно интересовало, откуда взялась самая первая бабушка на свете и зачем вообще нужны папы. Про пап она недавно поняла. Папы необходимы для сильного раскачивания на качелях, и для лазанья по крышам, и чтобы тяжести переносить. Детей, например, если они вечером сильно устанут и сами идти уже не могут. А про бабушку Даша в садике спрашивала, но воспитательница какую-то глупость сказала, что, мол, первая бабушка появилась из обезьяны. Даша с Ильёй в зоопарке были, на обезьян смотрели, но что-то не заметили, чтобы из них бабушки получились. Ну, дедушки ещё туда-сюда, но уж точно не бабушки. Мама сказала, что есть ещё одна версия происхождения бабушек: их сделал Бог. В это Даше тоже верилось с трудом. Потому что и Бога должен был кто-то тогда сделать. Есть же у него мама с папой? А значит, и какая-нибудь Божья бабушка должна быть. К своему вопросу о бабушках Даша вернулась, когда они шли с мамой по деревне в гости. Из каждой калитки, из-за каждой ограды, из всех дверей смотрели на них совершенно незнакомые люди и говорили: «Здравствуйте». Ещё говорили: «С приездом!», и «Что же вы такие худые?», и «Как вам там, в городе, живётся?» Мама Даше рассказывала, кого как зовут и почему их все знают. Даша быстро запуталась, но сделала вывод, что все люди ей и друг другу родственники, хотя и незнакомые и очень далёкие. Тогда она и вспомнила про самую первую бабушку на свете. А потом они к ней пришли. К самой первой бабушке. Это Даша сразу поняла, потому что бабушка была очень-очень старенькая. Она даже росла уже не вверх, а гнулась к земле. И чтобы совсем не перевалиться головой вниз, бабушка опиралась на клюку. На ногах у неё были валенки, хотя стояла середина лета. Бабушку звали Вера Ивановна.
Мама сказала, что эта бабушка давным-давно работала учительницей. Тогда школа была при церкви. А потом церковь сожгли. И школу вместе с ней. Те, кто это сделал, хотели показать, что они сильнее всех на свете, и даже сильнее Бога, которого, может, и на свете-то нет. Ведь никто его не видел. Что тогда доказывать – непонятно, вот дураки. Могли бы просто соревнования устроить, бег в мешках или борьбу, например.
Вера Ивановна больше не стала в школе работать. Она стала сказки сочинять.
– За сказками али за травками? – сразу спросила бабушка. – Пойдёмте-ка в избу.
Избушка у бабушки была крошечная, будто игрушечная, всего одна комната. На белых стенах висели старые фотографии и картинки с ангелами.
– Сама рисовала, – показала на ангелов бабушка. – По памяти.
Мама включила диктофон, и бабушка начала рассказывать истории. Они походили на сказки, но Вера Ивановна всегда говорила, у кого можно было бы спросить и проверить, что это правда, так и было. Да и не умеют взрослые так интересно врать. Взрослые врут скучно – например, говорят: денег нет, чтобы купить сто шоколадок или роликовые коньки, а у самих на средней полке за книжками в конверте полно денег лежит – наверное, целая тысяча. Или папа говорит: я сегодня вернусь с работы пораньше, а сам приходит, как всегда, поздно.
Даша слушала бабушку, разинув рот. И больше всего ей такая история понравилась:
«О-о-о-ах, – вздохнул Бог. – Сирота я сирота. И небо сделал, и землю сделал, и воду сделал, и звёзды сделал, и солнце выковал, и зверей, и цветы. Красота-то вокруг какая. С утра до вечера одно лето-летнее. А с другого утра всё сначала. Но всё равно чего-то не хватает. Как-то скучновато маленько, одному-то».
И решил Бог человека сделать. Только вот какой он должен быть, человек-то? Долго думал Бог, а потом взял от всего вокруг по капельке: и от дождя грибного, и от ливня проливного, и от земли тёплой, и от травы мягкой, и от зверей волосатых, и от рыб лысых. И даже от радуги взял, чтобы глаза сделать, да и слепил из всего человека. Только вот какие дела. Отщипывал-то Бог от Лета, отщипывал на человека, и образовалась в Лете дырка. И трава в этой дырке не растёт, а вянет, и вода дождевая стынет, и белое облако на небе в синюю тучу старится. Так появилась на свете Осень. Но рад Бог, что его человек часто вспоминает, выходит вечерком на крылечке-то вместе посидеть, поговорить, красотой вокруг полюбоваться.
– Господи, – взмолился как-то человек, – всё у меня есть, и небо, и земля, и вода, и звёзды, и звери, и цветы. И Бог у меня есть. А жены нету. Сирота я без жены.
