Время такое…
Вместо предисловия
Никто не любит предисловий. Читатель не любит их читать, а писатель – писать. Потому что это словно ты уже стоишь на опушке леса, на берегу интересной истории, а взрослые держат тебя за руку и объясняют, какие в лесу водятся звери, какие растения нельзя брать в рот и что кричать, когда заблудишься. Нет, хочется скорее туда, в таинственный, страшный лес, чтобы самому во всём разобраться.
Поэтому я не обижусь, если вы сначала прочитаете историю, а потом решите, нужно вам или нет перекинуться парой слов с автором. Если посчитаете, что нужно, возвращайтесь сюда, в начало.
А началось всё давно. Даже не в моем детстве, а когда Генриху было лет 13–14. Он сражался с волком. Была ночь. Волчара вцепился в жеребёнка сзади и тянул его к себе, а Генрих держал жеребёнка за голову и пытался втащить его к себе, в шалаш. Отпускать было нельзя. Ни за что. Волк был один, и Генрих был один. Волк был большой и голодный. А Генрих очень низкого роста, тощий и ещё более голодный. Удивительно, что фамилия у Генриха была Вольф, в переводе с немецкого – Волк. Все родные у мальчишки были очень далеко, а мама и вовсе умерла, поэтому никто не собирал ему на работу узелок с едой. Какая семья была у волка – никто никогда не узнает. Но для кого-то же он пытался украсть жеребёнка. Волк хотел есть, а Генрих хотел жить.
Оба тянули жеребёнка молча. Такая вот тихая схватка. Остальные жеребята и кобылы сбились в кучу и жалобно ржали. У Генриха не осталось сил звать на помощь, пальцы онемели. Надо было дотерпеть до рассвета. Чтобы выжить, надо было просто не разжимать пальцы и терпеть, и тогда, возможно, помощь придёт. Если сдашься, то за потерю колхозного имущества мальчишку ждала трудармия, а то и расстрел. Шла война.
Утром мимо проехал на коне местный колхозник с ружьем. Выстрелил – волк убежал. А Генриху пришлось ещё долго разжимать пальцы, чтобы отцепиться от жеребёнка.
Когда я для школьных сочинений и просто ради интереса спрашивала своего дедушку Андрея (так звать его было уже привычней, чем Генрих) о его детстве, о том, что пришлось пережить, о том, кто виноват в ужасах, что выпали на жизнь его поколения, он говорил нехотя, очень скупо, без подробностей, обид и обвинений, подводя черту под разговором: «Время было такое».
Дедушка умер рано – сердце не выдержало. Он был весёлым человеком, любил петь и плясать, всегда охотно играл и возился с ребятнёй, а своих детей и внуков называл «вы мои золотые». Его семья была первой в деревне, в которой немец женился на русской. Этому не радовались родные Генриха. Да и не все родные Екатерины смогли смириться.
Дети и внуки были главной ценностью и счастьем жизни интернациональной семьи. Если бы Генрих не молчал и не терпел, нас могло бы и не быть. Время было такое – опасно говорить правду, опасно делать то, что не одобрено партией. Наверное, дедушка и представить себе не мог, что я когда-то напишу эту книгу.
Но времена меняются. Только дедушку я расспросить уже не могу. Все подробности мне рассказывает моя бывшая учительница немецкого языка Мария Андреевна и её супруг. Они с Генрихом ехали в одном поезде, который увозил их из родных мест, жили в одном селе. Мария Андреевна – это Марийхе, героиня повести «Полынная ёлка». Она выжила, выросла, выучилась, помогала закладывать первый в селе сад с первыми в этом районе яблоневыми деревьями (тогда в предгорьях Алтая яблок не выращивали). В селе душевного человека и замечательного педагога любили и уважали. И только «начальство», бывало, портило жизнь. Один из глупых местных руководителей пытался обвинить учительницу… в шпионаже. Другой пытался дать поручение – слушать и рассказывать, чем занимаются на религиозных собраниях местные немцы-лютеране. Третий запретил в Доме культуры концерт, который подготовила немецкая диаспора района. И семья Марийхе первая из местных немцев приняла решение эмигрировать в Германию. Тогда это требовало мужества. Никто не знал, будет ли возможность ещё когда-то увидеться с теми, кто остаётся в Советском союзе.
Мы долго говорим. Слушать – страшно. Представлять – ещё страшнее. Оправдать невозможно. Не знать – нельзя. Эти истории – словно протянутая из прошлого рука. Та, что поможет тебе в трудную минуту. Я чувствую её и в серьёзном, и в мелочах. Однажды меня высадили из поезда, что-то напутали с билетом. Я была готова разреветься от такой несправедливости, стоя на перроне в незнакомом городе, когда мои вещи спокойненько едут себе в купе в сторону дома. И… рассмеялась, вспомнив, как добирался домой без билетов, еды и документов, с подгоревшими ногами, один из моих героев. Он был мальчишкой и – смог. И теперь своей обожжённой рукой он словно встряхнул меня за шиворот или дал подбадривающий подзатыльник. Какой глупостью на этом фоне показались мне мои проблемы.
Я радуюсь каждому моменту жизни, несмотря на неприятности и на то или иное время. Время – оно проходит. А что-то внутри тебя остаётся навсегда. Просто, если трудно, нужно не разжимать пальцы и дотерпеть до утра.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
