...Это вовсе не то, что ты думал, но лучше - [2]

Как обычно, в самом центре ее находился Абрек. Ну почему ни одна мало-мальски приличная заварушка не обходится без этого парня, по-обезьяньи обаятельного, похожего на молодого Челентано?.. Впрочем, нет: и обезьяну, и Челентано он напоминает лишь внешне — подвижностью, низкорослостью, живейшей мимикой. Внутри же у него таится хищник — с глазами цвета солнца, просвечивающего сквозь стакан с крепким чаем.

В трезвом виде Абрек (он же Брейки) вполне удобоварим для общения. Но алкоголь или 'травка' полностью срывают у него крышу. Стоит задеть его в таком состоянии, завести — а это совсем не трудно — и он становится похожим на смерч, не управляемый ни изнутри, ни извне. Даже парни в полтора раза выше и в два раза накачанней пасуют перед ним.

Ох, Абрек… Много бы я могла рассказать о нем, но лучше потом.

Вникать в суть возникшей проблемы мне лень. Нетти, по-видимому, тоже. Так как никто из ребят сейчас не играет и делать здесь, в принципе, нечего, мы решаем побродить по Невскому.

Гудят машины. Сверкают под летним жарким солнцем крыши домов. Город дремлет, погруженный в послеполуденную сиесту, а машины и пешеходы — его монотонные сны. Я окунаюсь с головой в его энергию — душную, вязкую. Черпаю ее ладонями и пью, пью, не отрываясь.

— Я очень люблю Питер!!!

Мой крик напугал движущихся по своим продуманным траекториям прохожих. Я толкнула Нетти в бок, и она, поддерживая меня, заорала в свою очередь:

— Я тоже тебя люблю, гранитный город, несмотря на то, что ты самое большое болото в этой долбаной стране!..

— Да, ты чертова дыра, в которую так легко угодить и из которой так трудно выбраться! Но, слышишь — я люблю тебя!!! Питер, а ты?!

Люди уже не просто шарахались, они обходили нас метров за пять, как прокаженных или буйно-душевнобольных.

— Я пить хочу, — отдышавшись, объявила я подруге.

— Ну, и что я сделаю? — Нетти пожала плечами.

- 'Аскни', пожалуйста, солнышко! У меня в горле все пересохло, словно пустыня Сахара какая-то.

— Ладно.

Она огляделась в поисках подходящей жертвы. А я уставилась на нее — всегда приятно посмотреть на 'аскающую' Нетти, пусть даже свободным 'аском'. И полезно.

— Молодой человек, постойте! Простите, у вас не будет какой-нибудь мелочи? Буквально, рубля-двух? Как зачем? Бедным умирающим от жажды девушкам на лимонад. Да, спасибо, этого конечно хватит. Удачи вам!..

— Девушка, девушка, постойте, ну неужели вы так спешите… Ах, какая вы грубая, леди, так нельзя. Я к вам со всей душой, а вы меня куда послали?..

Спустя пять минут Нетти высыпала мне в ладонь звонкую горстку и даже одну десятку бумажкой. Хватило на лимонад и пачку чипсов — живем!

Мы побрели дальше. В разговорах ни о чем и сплетнях об общих знакомых время летит быстро.

— Слушай, а как ты сюда попала? Я имею в виду — в 'Трубу'?

— А я не помню. Это было давно, шесть лет назад. Я тогда была маленькая и глупая.

— А теперь большая и умная! — Я глупо хихикнула.

Нет, жара явно не на пользу моим мыслительным способностям. Она превратила мои мозги в подобие плавленного сырка, что с ее стороны не очень порядочно.

— Нет. Пожившая и измученная, — подруга испепелила меня взглядом.

— Ладно-ладно, не дуйся! Я же не со зла — просто перегрелась немного. Вот и говорю непонятно что.

— Забей. Пойдём, наверное, Леший или Сэнс уже на месте, хотя бы музыку послушаем!

Мы вновь заструились к аптеке, нашей негласно выбранной точке сбора.

— Какая духота! — выдохнула Нетти. — Семь часов вечера, а небо так и давит… Наверняка гроза разразится.

Я лишь замученно кивнула.

Судя по гитарным аккордам и количеству народа, кто-то из музыкантов уже подтянулся. —

Привет, Росси! — Меня чуть не сбила с ног невысокая девчонка с ярко-лиловыми встопорщенными волосами.

— Привет, Вижи! — Я радостно чмокнула ее в подставленную щеку.

Вижи — сокращенное от Движок — одна из самых ярких обитательниц 'Трубы'. Ей всего пятнадцать, но она знает практически всё обо всех. Не девчонка, а сплошной сгусток энергии, ходячая батарейка 'энерджайзер'. Ее иногда трудно понять — так быстро она говорит, при этом постоянно перемещаясь в пространстве. Подвижностью, вихреобразием она смахивает на Абрека — кстати, своего бой-френда на данный момент.

— Как твое ничего? — поинтересовалась я.

Вижи широко улыбнулась. Чуть приплюснутый нос, узкие стремительные глаза — океан обаяния.

— Да, в общем-то, все о-ки. Слушай, ты сегодня где вписываешься?

— Не знаю.

— Давайте с Нетти к нам, в Хижину!

— А как ребята к этому отнесутся? Там же и так до фига народу толпится.

— Я не думаю, что они вообще что-нибудь заметят. Двумя больше, двумя меньше — какая разница?

— Ну, хорошо! Только ты, когда трогаться соберешься, и нас цепляй заодно.

— Лады!

Вижи испарилась, затерявшись в чьих-то спинах и лицах. А я, урвав у кого-то глоток пива и приказав себе сегодня ни за что не пьянеть, принялась слушать и разглядывать окружающих. В основном все знакомые, но есть и чужие — затесавшиеся на несколько минут фигуры прохожих, что остановились насладиться уличным пением и поглазеть на неформалов.

Есть выбор — можно слушать, сидя на корточках и опершись спиной о стену, кого-нибудь из троих. В глубине перехода играет Рысь. У нее громкий металлический голос. И все песни — про волков, задыхающихся от бега, про оргазм, который испытывает в момент взрыва террорист-смертник, про байкеров, впивающихся пулями в рыхлое, душное тело ночи. Долго слушать ее тяжело — начинает звенеть в ушах. Рысь зарабатывает лучше всех в 'Трубе' — у нее аж два личных 'аскера', два хорошеньких мальчика в черном, улыбчивых и приставучих.