Это внутри. Рецидив - [8]

— Почему Климт?

— Не знаю, — пожал плечами Микки, — слово понравилось.

— Густав Климт это художник-модернист с пристрастием к золоту и голым девкам, — усмехнулся Джерри, — вообще-то для пирата самое то…

Микки расхохотался.

— Хорошо, что я узнал об этом сейчас! Ладно… Тогда предложи другое, только чур, безо всяких Джонов Сильверов!

Джереми задумался.

— Торн. Так звали одного персонажа в старой компьютерной игрушке.

Микки пошевелил губами, обкатывая новое слово и кивнул.

— Круто. Годится. Так вот… Жил-был пират, а на плече у него всегда сидел робот-попугай…

— По имени Ван Гог, — не удержался Джереми.

Микки застонал и откинулся на ковер.

— Ты еще хуже мамы!

— Все, молчу, — поднял ладонь Джерри. — Продолжай.

— В общем, Торн летает на супер классном звездолете и всех побеждает. Звездолет я уже нарисовал, и снаружи и внутри, потом покажу. Но у пирата есть тайна. Часть своей жизни Торн не помнит, и у него есть враг, которого он никогда не видел. Когда-то давно этот враг украл самое дорогое, но это только потом откроется…

— Слишком много неизвестных.

Микки почесал в затылке.

— Думаешь?

— Думаю.

— Тогда что?

— Убери потерю памяти. Это пошлятина. А враг-то кто? Тоже пират? Или коп?

— Не придумал еще, — пожал плечом мальчик.

— Его надо прописать как следует. Не хуже главного героя. Многие истории выигрывают только за счет сильных злодеев.

— Ну да… Точно. Веном, Джокер…

Мальчик нахмурил брови, покусывая палец, потом потянулся за рюкзаком и достал тетрадь и карандаш.

— Это так здорово, с кем-то вместе придумывать. Я сразу запишу, ладно?

За окном опять летел снег, зажглись фонари. Фрост вновь спрыгнул на пол и улегся на тетрадь, в которой писал Микки. Мальчик осторожно подвинул недовольно метнувшийся хвост и стал негромко читать получившийся кусок истории. На середине листа он поднял глаза и досадливо цокнул языком.

— Не, ну что за фигня, и ты засыпаешь? Неужели так скучно?

Джереми помотал головой, не открывая глаз.

— Я не сплю без таблеток.

— Вообще? — удивился Микки.

— Вообще. Просто за день глаза устают, но заснуть я не смогу, проверено.

Мальчик помолчал.

— А сны ты видишь?

— Нет.

— А хотел бы?

Ответа пришлось подождать.

— Не думаю, — наконец, сказал Джереми. — Читай.

Микки прочистил горло и продолжил. Дойдя до конца, он поднял взгляд и понял, что мужчина дышит слишком мерно, рука свесилась с дивана.

Мальчик осторожно сложил листки в сумку. Стараясь двигаться бесшумно, собрался и тихо закрыл за собой дверь. Убедившись, что замок щелкнул, спустился с крыльца, закутался в шарф и зашагал к дому.

3

Ночная смена охранника начиналась в семь, когда станки еще работали. Грохот машин и лязг конвейера Южно-Невадского Центра Переработки разносились далеко по пустырю. Чуть в стороне сверкал огнями город. Алек, прищурившись, смотрел на далекое мерцание и привычно представлял себе кипучую жизнь там, за полосой шоссе. Стук игральных фишек, блеск дорогих камней на шеях еще более дорогих женщин, блестящие от азарта и хмеля глаза, стелющийся по асфальту выхлоп сверкающих машин. Когда-нибудь Алек устроится туда швейцаром или даже шофером — будет подгонять роскошные тачки к выходу из казино… С каждым годом план все более походил на несбыточную мечту. Кто его возьмет, в сорок-то лет? Без зубов и с желтой, насквозь продымленной рожей? Дурак, ей-богу…

Он докурил сигарету и аккуратно положил бычок в урну: как бы смешно это ни звучало, хозяева мусорной свалки следили за чистотой на территории Центра. Алек вздохнул и направился ко входу. Внутри высоких помещений плыли по резиновым лентам цветные пятна барахла. Характерным запахом гнильцы пропиталось все вокруг, шум не прекращался ни на минуту. Алек давно уже не замечал ни того, ни другого.

— Эй, старина! Как жизнь?

Алек поморщился от крика в ухо, чужая рука хлопнула по плечу.

— Тони? — нехотя кивнул он. — Зачем приперся?

На худом, как щепка, Тони, мешком висела не только одежда, но и его собственная кожа.

— Дак не видались давно! — преувеличенно бодро отозвался парень.

— Месяц, — дернул плечом Алек, с неприязнью глядя на бледное лицо и слипшиеся сальные лохмы, кое-как связанные в хвостик. — Что, опять приперло?

— Я че, просто так к старому приятелю зайти не могу? — неумело оскорбился Тони, но тут же сдал позиции:

— Из центра хлам привезли?

— Ага, — скривился Алек, — только если ты опять обдолбан, не пущу! Там оборудование…

— Чист, как стеклышко! — гордо выпятил ребра Тони. — Че я, не знал куда иду?

Раз в месяц на свалку приезжал грузовик из центра Вегаса. Иногда там попадались вещи из камер хранения на вокзале или даже забытых банковских ячеек. В куче барахла иной раз попадались стоящие безделушки. Алек и сам не брезговал подцепить оттуда вещицу-другую, и порой давал порыться в ней Тони, прежде чем мусор отправлялся на сортировку и в измельчитель.

До тех пор, пока соблюдался порядок, и количество посетителей не превышало одного-двух в месяц, хозяева смотрели на самоуправство ночного сторожа сквозь пальцы. Двоюродная сестрица Алека торговала всякой дребеденью на блошином рынке. Порой она заезжала к нему, чтобы поворчать, что брат до сих пор не остепенился, и перебрать ворох припрятанных со свалки мелочей. Тони появлялся реже, болтал, хвала Небесам, гораздо меньше, но Алек знал: все добытое Тони спустит на очередную дозу. Чего именно — Алек не представлял, он давно потерялся в сменяющих друг друга видах дури, употребляемых Тони. Потакать пагубной привычке было мерзко, но выставить парня за ворота мягкотелый Алек не мог.