Это внутри. Рецидив - [74]

Фостеры не явились в столовую по звону гонга и Феликс пошел в кабинет, чтобы пригласить их к столу. Он услышал сочную порцию ругани, пробившуюся сквозь толстую дубовую дверь и насторожился. Отец и сын опять грызлись, с полузабытым упоением вспоминая старые обиды и грешки. Ричард Фостер вылетел из кабинета, едва не сшибив Феликса с ног, и взбежал по лестнице наверх, к спальням. Его зычный голос приказывал немедленно одеть Розалин и спустить к машине. Они ни на минуту не задержатся в этом доме…

Феликс помог хозяину умыться, ощущая брезгливую жалость к молчаливому, кипящему негодованием старику. Уэб не бормотал себе под нос, как обычно после телефонных разговоров с дельцами, которыми был недоволен. Потому что семейные тайны и дрязги с простыми слугами не делят.

Но не может быть, чтобы Феликсу совсем ничего не осталось! Он так долго обдумывал, полировал свою мечту… Рассматривал со всех сторон, будто бесценную коллекционную вазу. И мечта ожила, мешало лишь маленькое слово «почти». Мешал неожиданный приезд Фостера-младшего, и Микки с его раздражающе правильными представлениями о мире, и этот беловолосый придурок… Феликс ощущал, как баланс нарушился, весь стройный план готов был рассыпаться. Дружок Микки не мог знать о замысле, но сама встреча в баре вывела Феликса из равновесия.

Феликс убедился, что из спальни старика доносится зычный храп и отправился в соседнюю комнату. Стащил с шеи галстук, тщательно прополоскал рот мятной водой.

Мальчишкой все еще можно воспользоваться, пусть первоначальный сценарий и обречен на провал. Двести тридцать долларов, потраченные на книгу, это не слишком много, но и не мало, чтобы терять их просто так. Двести тридцать долларов придали мечте плоть. Почему-то эта сумма казалась очень важной. Тонкая граница отделяла грезу от реальности, надо было лишь сделать решительный шаг…

Феликс переоделся в пижаму и лег на узкую кровать, сложив руки на животе.

«Только кретин надеялся бы на то, что старый скряга так просто перепишет свое завещание… Что же, можно и по-другому».

* * *

Последний день работы с Оуксом выдался ветреным, садовник сначала вообще хотел перенести смену назавтра, но после обеда распогодилось и потеплело. Служанка в этот день заболела и взяла отгул, а кухарка, миссис Джонс, наготовила разных вкусностей и уехала на два дня к дочери.

Оукс велел Микки срезать последние чайные розы под окнами малой гостиной — цветы уже облетали и повисли обрывками грязной бумаги. Микки осторожно вынул зазвеневший мобильник, сняв толстую рукавицу, которой придерживал розовые стебли, ответил на сообщение и положил телефон на подоконник. Под кустами тоже было чем заняться: сухие листья скрыли обиталище небольшой змейки, уже, видимо, собиравшейся устроить себе зимовку в углу между стеной дома и розами. Увидев мелькнувший черный хвост, Микки сначала отпрыгнул, потом разглядел змею получше и понял, что это обычный уж.

— Сынок, поторопись, — крикнул Оукс. — С севера ползет туча!

Микки поспешно затолкал в мешки последние листья и побежал к телеге, куда Оукс складывал растительный мусор, чтобы позже превратить его в удобрение для весенних всходов.

Микки вымыл руки и лицо и направился в кладовку, где обычно переодевался после работы. Он успел сменить штаны, когда замок вдруг щелкнул, дверь приоткрылась и в комнатку вошел Феликс.

— Привет, — удивился Микки.

Больше он не смог сказать ничего: сильный удар по лицу отбросил его на ворох швабр, а следующий — на пол. Феликс схватил наполовину оглушенного Микки за шкирку и на миг прижал спиной к себе. Микки резко вдохнул, чтобы крикнуть, но рот закрыла широкая полоса толстой липкой ленты, локти стянуло так, что хрустнуло где-то в спине. Последним делом санитар связал ему лодыжки, чтобы Микки не мог пинаться, а потом подхватил за веревку на руках и дернул вверх, заставив Микки вскрикнуть от боли.

— Поднимайся…

Мир распался на отдельные ощущения и звуки, цельной картинки не складывалось. За что?! Почему?! И главное — неужели это происходит именно с ним, Микки?

Он никак не мог поймать взгляд Феликса, видел и чувствовал только руки в тонких медицинских перчатках — грубые, твердые…

— Не дергайся.

В висок уперлось холодное.

«Не может же быть, чтобы…»

Микки скосил глаза. Темный металлический блеск не оставил ему шанса на ошибку. Страх сковал мышцы, Микки едва мог пошевелиться в ответ на едкий шепот в ухо:

— Шагай, ну?! Чертов мальчишка…

Темный, как ночь, коридор, сменился золотистым узором на багровом — ковром в малой гостиной. Этот узор устремился Микки в лицо — Феликс толкнул его в спину, ставя на колени, но увидев, что мальчишка сейчас брякнется на пол плашмя, удержал за ту же веревку. Сквозь упавшие на глаза волосы Микки увидел темное пятно кресла мистера Фостера и носки домашних туфель в клеточку. Микки не хватало воздуха от ужаса, собственные вдохи звучали свистом, а выдохи — стонами.

«Неужели это он приказал?!»

В затылок снова уперлось дуло пистолета.

— Я в любом случае убью вас, — сказал Феликс. — Следователь поверит, что вы покончили с собой после ссоры с Ричардом. Но вот как все повернется после — вам решать…