Это внутри. Рецидив - [23]

— Терпеть не могу гвоздику, — помотал головой Таккер.

— Я тоже, — рассмеялся Джереми.

Разговор то разгорался, то затухал, но с теперешним Таккером и молчать было хорошо.

«Научился, наконец».

— Клянусь, Джер, я вытащу тебя летом в поход.

— Ты же всегда ненавидел спать в палатке!

— Люди меняются, — поднял бровь Таккер. — К тому же с тех пор наука ушла вперед, как и качество палаток! И потом… должен я как-то отомстить тебе за все мои мучения?!

Таккер уехал поздно вечером, проводив его до такси, Джереми вернулся в дом и стал собирать коробки из-под обеда и ужина, подивившись сколько же они успели умять за день. Первое, второе и десерт. Потом, за фильмом, перекус из трех пачек чипсов с соусами, а после — огромный заказ из африканского ресторана. Таккер рассказывал Джереми о своей поездке в Африку. Расписывал блюда и сетовал, что здесь не умеют их готовить, но заканчивал фразой «Попробуй, это вкусно!»

Обычно любая непохожая на привычную еда не вызывала у Джереми большого аппетита. Но после потрясения, вызванного приездом Гарсиа, есть хотелось ужасно. Они сидели на полу, по очереди тянулись к тарелкам, смотрели старые комедии и смеялись как ненормальные. Фрост с урчанием подбирал рассыпанную по ковру фасоль, чем несказанно поражал Таккера. «Ты что его, не кормишь?» «Ты бы видел, сколько эта тварь жрет! — возмущался Джерри. — Больше меня уж точно!»

Джерри завязал мешок с мусором и поставил у двери — выходить прямо сейчас было лень. В комнате стало привычно чисто, если можно так назвать книжно-бумажные завалы на всех поверхностях. Чисто и тихо.

Телефон звякнул.

«Пиши. И не надейся, что я забуду про поход, мудила!»

7

Шелковистая тонкая бумага трепетала в пальцах: порывы мокрого ветра залетали в раскрытое окно. Тучи волочили тяжелые синие брюхи, оседая на крыши полосами тумана.

На подоконнике стояла раскрытая баночка табака, лежал маленький сверток с травкой. Кейтлин положила фильтр на бумагу, слегка повернула листок и аккуратно насыпала смесь в образовавшуюся лунку. Неспешно закрутила сигарету, лизнув краешек бумаги, заклеила и потянулась за зажигалкой.

Ветер с запахом озона разбавлял сладковатый дымок, закручивал его спиралями, рвал и уносил с собой, в предгрозовое небо.

Микки должен вернуться не скоро — после школы друзья позвали его проехаться вдоль Джеймс-Ривер, а потом посидеть в кафе с горячими вафлями. Кейтлин радовалась, что у сына появляются друзья.

У нее самой, несмотря на открытый характер, их можно сказать, и не было. Нет, где-то далеко, конечно, жили знакомые, о которых вспоминалось с теплом. Они с удовольствием бы встретились с Кейт снова. Но можно ли назвать друзьями тех, с кем не поддерживаешь связь? За годы бесконечных переездов по стране с Гордоном Кейт научилась быстро сходиться с людьми и так же быстро и легко прощаться, унося с собой только воспоминания в ожидании новых знакомств, новых встреч. Мир тогда казался калейдоскопом, безграничной игрой в жизнь. Однако после рождения Микки Кейт поняла, что настоящая жизнь таится вовсе не там. Чтобы увидеть ее, нужно день за днем всматриваться в непривычно одинаковый пейзаж, здороваться с одними и теми же соседями. Смотреть, как невыносимо медленно растет платан у дома. Как неуловимо меняется лицо и голос сына. Теперь он уже совсем взрослый…

Кейт затянулась, выдохнула в окно и, положив сигарету на край блюдца, отошла к шкафу. На полке лежала металлическая коробка с фотографиями. Кейт все время обещала себе купить нормальный альбом и рассортировать фото. Но особая прелесть была и в том, чтобы перебирать их вот так — ворохом, как детские сокровища, ракушки и обломки брелков. Снимки были разного формата и качества: выцветший полароид, сувенирные фотомагниты с чьей-то свадьбы, даже напечатанные на домашнем принтере кадры.

Фото Микки Кейт относила в типографию сама, тугая пачка лежала на самом верху. Кейтлин любила пересматривать их, трогать руками. Последний снимок был сделан недавно — у Микки тогда еще не сошел синяк на подбородке после стычки с Лукой. Кейт стряхнула пепел и уселась на подоконник. Небо еще больше потемнело. Нужно бы позвонить и предложить забрать Микки из кафе на машине, но Кейтлин лень было тянуться за мобильником. К тому же если понадобится — Микки позвонит сам. Кейтлин затянулась и ощутила, как отступает усталость. Пусть лишь на время, но все же…

Сейчас Микки с Альфонсо и Лукой сидят на высоких барных стульях, уплетают обжигающе горячие вафли и, с риском подавиться, смеются надо всякой чепухой. Кейт помнила тот день, когда Микки приехал домой со школы с совершенно ошалевшим лицом и новым альбомом для рисования в руках.

Младший брат Луки, Альфонсо, нашёл в кармане Луки вырванный из альбома рисунок Микки и вцепился в брата с требованием показать и остальные.

Для непосвященных здоровяк и забияка Лука выглядел неприступным. Его слабостью был Альфонсо — маленький колобок со слуховым аппаратом, который учился в спецшколе, нечасто выходил из дому и страстно любил компьютерные игры про космос. Альфонсо не одобрял друзей Луки, особенно Джониса, который был инициатором самых жестоких забав, несмотря на то, что лидером троицы по-прежнему считался итальянец. Другой, Кай, был просто подпевалой.