Это внутри. Рецидив - [11]

— Знаете, мистер Дэвис…

— Просто Джереми, — негромко поправил он.

Девушка кивнула и осторожно прикоснулась губами к чашке.

— Горячий, — вырвалось у Джерри.

Он смутился, Кейтлин чуть улыбнулась, сдула пар в сторону и вновь поставила чай на стол.

— С тех пор, как родился Микки, я много боялась. Каждый Божий день начинался и заканчивался страхом за моего сына. Я боялась, что… кто-то причинит ему вред. Но никогда не боялась, что сам Микки оплошает. Что выберет не ту дорогу, не ту компанию…

Она подняла и вновь опустила взгляд.

— Я не могу запереть его дома одного. И не могу остаться с ним, мне надо работать… Остается надеяться, что Микки усвоил главное. И это главное не даст ему утонуть.

Кейтлин качнула головой и стиснула чашку.

— Я не очень-то суеверна, но… кому суждено утонуть — тот не сгорит. Понимаете, он — все, что у меня есть. Но я доверяю своему сыну.

Эта женщина, почти девушка, так сильно не соответствовала образу, который Джерри успел придумать, что теперь он почти чувствовал угрызения совести. Такая мать имела право знать, куда отпускает своего сына.

«Но ты не имеешь права болтать».

— Микки умеет звать на помощь, — тихо проговорил Джерри, глядя в темное окно. — В свои четырнадцать я этого не умел.

Кейтлин перехватила его взгляд, Джерри ощутил, как скулы берутся жарким румянцем.

«Это еще что за чертовщина?! Очнись, придурок, сейчас-то тебе не четырнадцать!»

— Вкусный чай, — заметила девушка, будто в этом была заслуга владельца дома.

Джереми внутренне напрягся, готовясь дать отпор расспросам о прошлом — ведь сам только что сдуру дал ей разрешение! Но Кейтлин лишь внимательно посмотрела на него, затем вновь оглядела комнату, задержавшись взглядом на набросках, совсем как Микки полмесяца назад. Заметив приколотый яркой кнопкой рисунок сына, она улыбнулась. Фрост прибежал с кухни, запрыгнул на спинку стула, перебрался хозяину на плечо и устроился, свесив лапы и сыто урча. Джереми машинально запустил пальцы в густую белую шерсть.

— Еще раз спасибо, мистер Дэвис.

Кейтлин поднялась и накинула шарф. Джереми спустил недовольного Фроста на руки и встал. У самой двери девушка обернулась.

— Мы живем здесь чуть дольше вас. Говорят разное…

Джерри нервно облизнул губы, но Кейтлин продолжила, не давая возможности прервать ее:

— …обо мне тоже. Даже о старом Уэбе распускают сплетни. Это свойственно людям.

Она протянула руку и погладила кота.

— Я передам от вас привет Микки.

4

Белая глазурь залила остроконечные крыши старых особняков. Заснеженный тротуар покрывали радужные точки и полоски. Мальчик, наклонившийся завязать шнурок, нашел глазами их источник. Поднял массивное кольцо, снял перчатки и счистил с украшения налипший снег.

«Тяжелое какое… Наверное, золотое».

Он огляделся по сторонам. Воскресный рассвет только-только окрасил город, на пушистом покрывале не было следов, кроме отпечатков ботинок самого Микки. Мальчик сунул кольцо в карман, поудобнее перехватил почти пустую сумку с газетами. Оставалось дойти до конца улицы и можно идти домой.

Закрыв за собой дверь, Микки тихо снял ботинки, прокрался на кухню за молоком с кукурузными хлопьями и на цыпочках прошел мимо спальни матери в свою комнату. Лишь в воскресенье мама могла поспать как следует, субботу обычно занимали накопившиеся за неделю дела. Улегшись на кровать, мальчик набил рот хлопьями, достал кольцо и стал рассматривать. На внутреннем ободке виднелись какие-то буквы, под самым камнем темнела проба.

«Точно, золотое».

По спине пробежал озноб. Грани кристалла словно концентрировали в себе приглушенный свет комнаты.

«Вряд ли кто-то стал бы оправлять в золото простое стекло».

Микки сунул кольцо под подушку, положил голову на руки и задумался. Перед глазами прошла череда несбывшихся хотелок, включая новый велосипед и прошлогоднее глупое желание обзавестись бутсами с колесиками и лампочками в подошве. Взгляд упал на синий обрезок на полу.

Несмотря на то, что Микки подметал в доме пару раз в неделю, не говоря уж о маминой субботней уборке, пол вечно пестрел нитками и кусочками ткани. Непреложное правило надевать тапочки уберегало ноги от рассыпанных иголок. Мать ворчала, что они расползаются, как живые, игнорируя предназначенные им магниты и коробочки. По выходным соседи и знакомые несли Кейтлин Хоран вещи на починку: дополнительные деньги никогда не мешают.

Старая швейная машинка капризничала. Иногда просто отказывалась работать, оставляя цепочку петель вместо шва. Тогда мама отключала ее, шла выпить кофе. Возвращалась через некоторое время, успокоившись, бралась за дело, и все получалось. Каждый раз, заправляя нитку, нужно было поддевать створку ножницами, чтобы нить не цеплялась за пластик. Микки видел, как мать нет-нет да и проглядывает в интернете страницы с новыми машинками, читает характеристики и со вздохом закрывает окно.

Микки снова достал перстень. Верхняя часть была сделана из более темного металла, возвышаясь над самим кольцом, будто маленький дворец. Мальчик вгляделся в буквы, достал телефон и открыл поисковик. Два слова оказались латинскими. «Правда и храбрость». Это походило на какой-то старинный девиз из мира рыцарей в цветочных венках. Дальше стояли инициалы У. Ф. Микки вздрогнул. Находка валялась у ворот виллы Уэба Фостера, богача, известного в районе своей резкостью и любовью к парковой скамейке под дубом. Сиденье напротив даже прозвали «скамьей подсудимых». Никто не имел права сесть туда, если под деревом расположился старик Фостер со своим помощником Феликсом.