Это съедобно? Муки и радости в поисках совершенной еды - [21]
Всего очень много. Все очень шумно. В кухне творится что-то вроде железнодорожной катастрофы. Порции ужасают. Поев тут, вы не сможете думать о фуа-гра в течение многих недель. И это потрясающе радостное переживание. Все — клиенты, повара, обслуживающий персонал, шеф, — кажется, счастливы находиться там. Вы видите поваров совсем близко: вот они толкаются и задевают друг друга локтями, спеша исполнить заказ на пятачке размером с почтовую марку и протискиваясь к постоянно пополняемому котлу с картофельным пюре. Нет никакого трепета. Только еда, общение и удовольствие от того и другого. И все это может служить хорошим противоядием от других ресторанов в Северной Америке.
Жизнь и преступления
— Почему ты до сих пор не прихлопнул его?
— Ну, потому что… Э…
— Я сказал, да? Забудь это дерьмо. Смешай его с пылью к чертовой матери!
— Ну, э… Я хотел услышать от вас…
— Я сказал еще вчера… Ты что, китаец? Пристукните его. Этот парень никто, а если он и кто-то, то это болта гребаного не стоит!
Джон Готти, бывший босс преступного клана Гамбино, обсуждает реструктуризацию организации.
Я люблю читать о преступлениях. Я люблю писать о них. Я люблю вслушиваться в записи телефонных разговоров гангстеров, наслаждаясь великолепно иносказательными завершенными нечестивыми оборотами двух косноязычных криминальных авторитетов, которые знают, прослушивает их ФБР или нет, но бизнес двигать надо все равно. Для меня это просто как стихи.
В моей квартире всегда включен круглосуточный судебно-криминальный канал «Court TV»: невнятные показания свидетелей, записи экстренных вызовов, бубнящие коронеры и самодовольные адвокаты — словно музыка в часы досуга. Пока я потягиваю утренний кофе в постели, друзья предают друзей, патологоанатомы хладнокровно перечисляют подробности повреждения костей и мягких тканей, матерые убийцы бесстрастно описывают обстоятельства совершенных убийств, расчленений, поджогов… или еще чего похуже. Обвинители настойчиво докапываются до тонкостей, проводя перекрестные допросы, вопя в притворном гневе, а за моим окном заходится скорбным воплем автомобильная сигнализация, встревоженная сокрушительным ударом в небьющееся стекло, а еще один юный ловец удачи убегает с автомобильным стерео. Для меня это вроде джазового фона, которого я лишаюсь, когда не дома. Родные звуки криминального мира почти утешительны.
Многие любители криминала предпочитают патологически самовлюбленных социопатов-одиночек и серийных убийц. Им нравятся трудные подростки, которые слушают «Металлику», бреют головы, а затем, продолжая веселиться, забивают кого-нибудь до смерти, или настоящие засранцы, которые убивают своих матерей и рассказывают, как они слышали отчитывающий их мамин голос, когда спускали ее голосовые связки в канализацию. Многие с нетерпением ловят моменты в уголовных процессах, когда, например, лучший друг последнего малолетнего массового убийцы текущего месяца отказывается свидетельствовать, что будто бы видел, как его приятель плакал, перерезав десять одноклассников.
Адвокат: Итак, применив оружие, насколько я понимаю, мистер Спреуэлл измазал себя кровью своих жертв? Это так?
Свидетель: Чего?
Адвокат: Свое лицо… Он измазал себе лицо кровью после того, как убил их?
Свидетель: А, да. Он разрисовал себе кровью щеки… Как индеец, знаете? Полосками такими. Он сказал, что это типа круто выглядит.
Адвокат: А после… Вы говорили, что после вы вместе пошли к обвиняемому домой поиграть в видеоигры и убили его родителей… Был ли момент, когда обвиняемый заплакал?
Свидетель: Заплакал? Не знаю… Я не думаю, что ему нравится… плакать. Он был… ну знаете… расстроен.
А я? Мне скучно смотреть на психов-одиночек и сексуальных маньяков. Мне нет дела до того, какую роль творчество «Металлики» играет в превращении добропорядочного студента в страшного убийцу. Мне наплевать, «кто не знает» или «почему он не знает». У меня другие криминальные пристрастия: меня интересуют профессиональные преступники. Мне интересно преступление, которое совершают изначально сознательно, именно потому, что в этом заключается работа. Я хочу знать все подробности об убийстве крестного отца семьи Гамбино Пола Кастеллано, застреленного прямо напротив популярного в Мидтауне ресторана. Что делали убийцы, прежде чем зарядили оружие и надели одинаковые плащи и шляпы? Целовали ли своих детей перед тем, как выйти из уютных семейных домов на Стейтен-айленд и в Квинсе? Записывали ли, что купить домой на обратной дороге (коробку «Чириоуз», полгаллона молока, дюжину яиц, тампоны большие, две банки тунца, нарезку)? Слышно ли было напряжение в их голосах, когда они говорили женам за завтраком, что вечером, возможно, им придется подзадержаться? Поставили ли они видеомагнитофон на запись любимой комедии? И какая именно это была комедия? Криминальный жаргон, характеры, ритуалы, детали быта зачаровывают.
Преступления — тяжелая работа, прежде всего.
Как всякий американский сорванец, я с детства мечтал быть преступником. Мои герои, как и у очень многих американских детей, составляли дурную компанию: меткий стрелок и убийца Билли Кид, грабитель банка Джон Диллинджер, рэкетир Джек-Брильянт, такие гангстеры и дельцы-провидцы, как Багси Сигел и Лаки Лучано. Эти парни делали, что хотели, когда хотели, говорили только тогда, когда, черт побери, испытывали желание говорить, и, вообще, пренебрегали любыми социальными ограничениями. Именно это впечатляло и отвлекало юнца от «МС-5» и «Студжис». Позже, когда я поближе познакомился с преступным миром, став его частью и пытаясь подзаработать на разных безбашенных схемах торговли наркотиками, шпионстве, мелких кражах и мошенничестве, я на своей шкуре понял, насколько тревожна, трудна и неприятна жизнь преступника. Она требовала совершенно невероятной для меня дисциплины, умения держать язык за зубами и была полна периодов упадка, когда деньги стремительно уходили и при этом ниоткуда не поступали. Мои тогдашние сообщники были ненадежной компанией: они или слишком много болтали, или глупо рисковали, отступая от наших тщательно составленных планов, и, так или иначе, мне наши немногочисленные криминальные авантюры не приносили абсолютно никакой выгоды. Собственно, поэтому я и стал поваром.
Это самая известная книга Энтони Бурдена, шеф-повара нью-йоркского ресторана «Ле Аль». Это не просто размышления настоящего профессионала о любимом деле, это написанная с подкупающей честностью автобиография весьма незаурядного человека, которая читается, как авантюрный роман, раскрывающий тайный мир ресторанного дела и оборотную сторону ночной жизни современного Нью-Йорка, полный самых колоритных персонажей и причудливых поворотов судьбы.
Скандальная книга знаменитого американского шеф-повара, путешественника, телеведущего Энтони Бурдена изменит ваше представление о высокой кухне и ресторанных буднях. С точностью инсайдера и беспощадным остроумием профессионала Бурден вытаскивает на свет все тайны закулисной жизни гастрономической Америки. И никакие громкие имена и признанные авторитеты не способны его остановить. Истории, которые Энтони Бурден снежной лавиной обрушивает на вашу голову, сколь увлекательны, столь и полезны. Уже потому что заставляют вас усвоить несколько правил, главное из которых: никогда не поливай шеф-повара дерьмом, если не хочешь, чтобы оно оказалось в твоей тарелке.Esquire.
Энтони Майкл Бурден родился 25 июня 1956 года в Нью-Йорке. Подрабатывая студентом колледжа в ресторанах городка Привинстаун, он уже твердо решил связать жизнь с поварским искусством. После окончания Американского института кулинарии в 1978 году Бурден работал в нью-йоркских ресторанах «Supper Club», «One Fifth Avenue» и «Sullivan's», пройдя все ступени поварской иерархии. В 1998 году Энтони Бурден стал шеф-поваром нью-йоркского ресторана «Brasserie Les Halles», сейчас он носит звание почетного шеф-повара этого ресторана.Во второй половине 1990-х годов Энтони Бурден вступил на литературную стезю, выпустив кулинарно-криминальные триллеры «Кость в глотке», «Обамбученный» и др.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Никогда не заключайте пари в пабе! Тони Хоукс, актер, музыкант и телеведущий, на собственном горьком опыте узнал, какими могут быть последствия такого опрометчивого поступка: чтобы не отдавать приятелю 100 фунтов, ему пришлось объехать автостопом всю Ирландию в компании холодильника, который с честью вынес перелеты и переезды, знакомство с ирландским гостеприимством и серфинг в прибрежных водах, был крещен и получил собственное имя. А к его хозяину надолго прилепилось прозвище «Человек-с-Холодильником»…