Это Россия, детка! - [16]

Это было в канун нового, 2012 года. В компании русских друзей мы с моим американским другом Джорджем и его девушкой были на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге. Это был Новый год (самый большой праздник в России): на площади в ту ночь было не меньше нескольких тысяч человек. Поэтому там патрулировала полиция, кроме того, на месте были вооруженные полицейские, которые сидели в автобусах, стоявших по краям площади, чтобы ловить пьяных хулиганов.

Мы с Джорджем и его девушкой находились недалеко от наших русских друзей и просто болтали. В этот момент к нам подошел какой-то в стельку пьяный человек и стал о чем-то говорить с нами. Он едва стоял на ногах и пытался связать хотя бы пару слов. Сперва парень сказал, что он француз, тогда я ответил ему на французском, но он ничего не понял — этот парень был просто пьяным русским. Он начал падать, и мы с Джорджем подхватили его под руки, чтобы тот не рухнул на землю. Очевидно, он был так пьян, что ему нужна была медицинская помощь, поэтому мы с Джорджем решили отвести его к полицейской машине, которая стояла недалеко от нас. Мы думали, что сможем передать полицейским пьяного парня, чтобы они позаботились о нем — и это была наша первая ошибка.

Мы провели парня через площадь к припаркованной полицейской машине. В ней сидел офицер. Даже не опустив окно, офицер махнул нам в направлении ОМОНа, представители которого стояли у бронированного полицейского автобуса. Мы поняли, что офицер предлагает нам отвести пьяного к ним — так и сделали.

Когда мы подошли к ОМОНу, то отпустили нашего нового пьяного знакомого, который тут же рухнул на землю. Офицеры, вместо того чтобы помочь ему подняться, лишь показывали на него руками и ногами и смеялись. В этот момент Джордж вернулся к компании наших друзей, а я остался разговаривать с полицейскими. Они спрашивали меня, кто этот человек и откуда я его знаю. Я объяснил, что не знаком с ним, что он просто пьян и нуждается в медицинской помощи. Наверное, как только они заметили мой акцент, то сразу спросили, что я делаю в России, — я ответил, что я иностранный студент и учусь здесь.

Если быть до конца откровенным, я сам был довольно пьян, но это не было так очевидно. Однако я помню, как один полицейский кричал другому, что я «иностранец», и тогда второй подошел ко мне и схватил под руку. Он громко приказал мне идти с ним и, все еще удерживая меня, отвел к ближайшему бронированному автобусу. Ситуация вышла из-под контроля.

Так я оказался в автобусе, где меня встретил другой вооруженный полицейский. Он крикнул, чтобы я шел в конец автобуса. На тот момент я жил в России четыре месяца, и мой русский, скажем так, был несовершенен, поэтому я его не понял. Очевидно, это разозлило полицейского, и он снова заорал мне в лицо и указал назад. Теперь я понял. Я ушел в конец и сел. К этому времени Джордж, который видел, как меня увела полиция, уже вернулся к нашим друзьям и рассказал им, что случилось. Поэтому мой телефон постоянно звонил в кармане: они пытались дозвониться и узнать, куда конкретно меня забрали и за что. Так как меня арестовали, я не был уверен, что могу ответить без того, чтобы этот вооруженный тупица-полицейский не ударил меня в автобусе, а это было не очень заманчивой перспективой. Несмотря на это, я решил сесть поглубже на своем месте, чтобы меня не было видно, и ответил на звонок. Звонила австралийка Лаура — студентка СПбГУ, которая училась со мной. Она хотела присоединиться к нам на Дворцовой площади и звонила узнать, где конкретно мы находимся. Понимая, что сейчас мне лучше связаться с русскими друзьями, которые были неподалеку, я быстро сказал ей, что меня арестовали и что я не могу говорить, и положил трубку.

Забавно то, что через несколько дней Лаура рассказала мне, что, когда она узнала, что я арестован, сразу же связалась со своим другом, который работал в полиции. Он спросил ее, какой я национальности, и, узнав, что я канадец, ответил: «Это странно, копов обычно не заботят канадцы. Если бы он был таджиком, тогда в этом был бы смысл».

И все в таком духе: то, что мне рассказывали о неприязни русских к «черным», таким как узбеки, таджики, армяне и другие, подтверждалось. А учитывая, что я был единственным «белым» («не черным») во всем автобусе, — казалось достаточным доказательством.

После того как я поговорил с Лаурой, решил, что должен понять, почему меня арестовали. В конце концов, очевидно, это было недопонимание — так я совершил вторую, и уже смертельную, ошибку. Встал с сиденья, пошел в начало автобуса и похлопал по плечу охранника: я хотел спросить, почему меня схватили. Он обернулся, достал дубинку, ударил меня по ребрам и затолкал обратно в конец автобуса. Это было очень больно, и он, не переставая, орал и матерился мне в лицо все это время.

Впервые в жизни я физически поднял руки над головой, показывая, что не собираюсь драться, — будучи воспитанным на Западе, я даже подумать не мог, что когда-либо мне придется это делать, но вот это произошло. Пересчитав мои ребра и поорав на меня, охранник вернулся в середину автобуса.

Вскоре я услышал крики. В автобусе теперь было два охранника, и один из арестованных — некий пьяный парень, нерусский на вид — сидел на пару рядов ближе ко входу со стороны прохода. Я повернул голову, чтобы посмотреть, что случилось. Парень пытался встать, в то время как полицейские орали, чтобы он сидел. Второй раз парень не услышал и встал, один из охранников ударил его головой об окно, в то время как другой — по ногам дубинкой. Справедливости ради, парень так и не слушал полицейских, но применение силы, кажется, исправляло ситуацию. Я отвернулся, выглянул в окно: когда часы пробили полночь, площадь озарили красивые всполохи фейерверков. Помню, что я думал тогда о том, что несколькими месяцами ранее я сидел в красивом теплом классе в Канаде, где все было безопасно и спокойно. А теперь мне 19 лет, я задержан, сижу в бронированном полицейском автобусе в центре России зимой и наблюдаю, как пара скотин-полицейских избивают беззащитного человека. Добро пожаловать в Россию, Джастин.