Это не сон - [14]

Опускаю глаза на свои руки и стараюсь сдержать панику, охватывающую меня, когда я вспоминаю ту сцену. Кровь. Нож…

Я почти в истерике, но меня опять пытаются запутать. Он говорит мне, что на сегодняшний день самым важным было довезти мальчиков до больницы и начать лечение. Они пытаются разобраться в том, что произошло, но инспектор Сандерс сейчас занята. Когда я сама появлюсь в больнице, то узнаю больше.

– Но я застряла в этом гребаном поезде. А знать мне необходимо сейчас…

В ответ я слышу новый набор банальностей.

– Послушайте, вы не должны подпускать ее к мальчикам.

– Не понял?

– Эмму Картер, – я понижаю голос. – Она тоже участница этой аварии. Кажется, ей тоже делают операцию. Но точно я не знаю. Конфиденциальность и всё такое… Они мне не говорят. Но вы должны держать ее подальше от мальчиков. От обоих мальчиков. И особенно от моего сына. Я настаиваю, чтобы вы не подпускали ее к Бену. Вы меня поняли? Я хочу, чтобы вы это записали.

Теперь его тон резко меняется. Следует серия вопросов, на которые я не могу ответить. Чувствую, он думает, что я в истерике и даже немного сдвинулась. Напоминает мне, что сын Эммы Картер тоже пострадал. Мол, они надеются, что, когда придет в сознание, она сможет опознать мальчиков…

– Нет, нет. В этом-то все дело. Этого нельзя делать. Ее нельзя к ним подпускать…

Теперь он говорит, что хорошо понимает, насколько я сейчас расстроена и взволнована, и что он обязательно попросит офицера-дознавателя перезвонить мне, как только появится что-то новое. Он запишет то, что я сообщила. В больнице меня будет ждать подробная информация.

– Так, значит, вы не офицер-дознаватель?

– Нет.

– Тогда пошли вы в задницу. Какого черта вы не… Отвалите.

Я разъединяюсь и вновь набираю номер больницы. Давай же. Давай. Занято.

Звоню Хизер. Попадаю на голосовую почту.

И тогда я слетаю с катушек. Открыв окно, тянусь к дверной ручке. Заперто. Картина вновь встает у меня перед глазами, когда я смотрю на свою руку: алый цвет и ощущение густой, теплой крови на пальцах. Этот взгляд ее глаз. Нож…

Я ощущаю порыв ветра. Дождь. Подтащив чемодан поближе к двери, становлюсь на него. Это будет непросто.

«Батюшки мои! Вы только посмотрите на эту женщину! Она лезет через окно».

Я решаю, что падение на траву будет не таким страшным, как кажется… На третий раз у меня получается.

Я схожу с поезда.

Глава 5

В недалеком прошлом

– Ну, и что на тебя нашло? – обратилась я к собственному мужу, стоя на кухне, заполненной остатками званого обеда.

Обычно я люблю это время – после того, как прием закончился. Люблю это ощущение свободы и облегчения, наступающее после проводов последнего гостя, когда можно отправиться на кухню, с головой, слегка шумящей от выпитого. Ты довольна и свободна, все еще способна реагировать на дружеские подшучивания мужа и счастлива от того, что решилась всё это организовать.

– Послушай, Софи, мне правда очень жаль. Эта чертова простуда…

Прищурившись, я посмотрела на него.

– Я же извинился перед твоими гостями. Я правда очень старался.

– Если это называется «стараться», то да поможет нам Бог. И прости, что мне показалось, будто это были наши гости. Знаешь, в нашем доме…

Посудомоечная машина была уже полна, так что я стала выставлять бокалы и стаканы в одну линию, отвернувшись от него.

– Может быть, отложим на утро? – Марк сыпал в кружку содержимое пакетика «Лемонсип»[23].

– Ты сейчас о чем – о ссоре или о мытье посуды? И еще рано пить новую порцию. Ты уже выпил одну во время обеда.

– Это было давным-давно.

– Марк, у тебя что, какие-то проблемы на работе? Что-то, о чем ты мне не говоришь?

– С чего ты взяла про работу? У меня – простуда. И точка.

Я взглянула на кухонные часы. Половина двенадцатого. Сложно назвать этот вечер триумфальным.

Сегодня я пригласила две пары, чтобы они могли встретиться с Эммой. Милые люди. Джил Хартли, работница городского совета, ее муж-писатель, Энтони, и местные учителя Брайан и Луиза Пэкхэм. Хартли обычно засиживаются допоздна (иногда они уходят в два часа ночи), но сегодня меня совсем не удивило то, что даже они решили закруглиться пораньше. В какой-то момент Марк исчез, чтобы принять свой «Лемонсип», да так надолго, что я испугалась, не улегся ли он в постель.

– Прекрасный вечер. Ты здорово все приготовила, Софи, как, впрочем, и всегда. Еда просто превосходна.

– А мой муж решил превратиться в Гудини[24]…

– Ну, неправда, все было не так уж плохо. Не нагнетай. Дай мне прийти в себя, неделя действительно была кошмарная. Похоже, что это не простуда, а грипп, – и я не хотел, чтобы вся комната провоняла лимоном, вот и выпил лекарство в кабинете. В любом случае я даже в лучшие времена с трудом переношу Энтони Хартли и его поэзию.

– А мне казалось, что Хартли тебе нравятся.

– Нравятся, но я скорее съем собственного ребенка, чем он заработает хотя бы фартинг своими опусами. Это меня здорово напрягает.

Марк размешал свой напиток, а потом бросил ложечку в раковину. Я почувствовала, как он подошел сзади и положил руки мне на талию, а я стояла, напряженная и злая, выглядя совершенно по-дурацки в своих желтых резиновых перчатках.

– И не пытайся меня обнять. Мне твои вирусы не нужны.