Это гиблое место - [23]

– Что ты там сказал насчет «стой и молчи»? – спросила Тавия. – Если бы взгляды могли убивать…

Уэсли поправил лацканы пиджака.

– Мы не сделали ничего плохого при входе сюда.

Конечно, это являлось правдой. Однако сейчас он далеко не был в этом уверен – едва ли не все миростражники Крейдже смотрели на юношу весьма недобрыми взглядами. И все же обязанностью Уэсли как смотрящего было проследить, чтобы закон и те, кто этот закон нарушает, продолжали сосуществовать в гармонии. Парень вполне мог это обеспечить: не зря же он пополнил карманы такого количества миростражников.

Возможно, они и ненавидели его – но совесть у стражников была не так уж чиста.

– О, вы только посмотрите, – послышался чей-то голос. – Это же щедрый молодой смотрящий!

Человек, сказавший это таким мягким тоном, какой вряд ли можно ожидать в приемной мироучастка, вышел вперед и одарил Уэсли приветственной улыбкой.

Уэсли немногое способно удивить – и менее всего люди, которых можно было встретить в мироучастке. Благодаря своему легиону шпионов и доносчиков он знал почти все тайны Крейдже. И все же юношу застало врасплох появление перед ним вице-дуайена страны, за спиной которого маячил телохранитель.

– Мы ожидали вас, мистер Торнтон Уолкотт, – продолжил вице-дуайен Краузе.

– Это объясняет столь теплый прием.

– О, уверяю вас, мы все польщены тем, что наконец-то воочию узрели смотрящего Крейдже.

Уэсли поправил галстук.

– Предположительно смотрящего. Я здесь лишь затем, чтобы забрать кое-кого. Я и не знал, что окажусь в столь почтенной компании.

Краузе поправил свои очки.

– Жаль, что не могу сказать то же самое.

Несмотря на дружелюбный тон, держался он высокомерно. Это отнюдь не внушало Уэсли симпатии к вице-дуайену. Армин Краузе был политиком с головы до пят. Это заметно не только по его строгому костюму. У него был такой вид, словно ему никогда не приходилось испытывать чего-либо ужасного в жизни, и все творящееся на свете зло мужчина наблюдал лишь опосредованно – через людей, которых он не знал и знать не хотел, однако испытывал к ним искреннее сочувствие.

– Саксони работает в Кривде, – объяснил ему Уэсли. – Она моя подчиненная, и я хотел бы получить ее обратно.

– Я думал, что вы можете это сделать, – отозвался Краузе. – Но она все еще в лечебном изоляторе. Оправляется от некоего маленького заклинания.

Похоже, вице-дуайен считал это смешной шуткой.

– С ней все будет в порядке? – спросила Тавия. – Магическая болезнь не…

Краузе поднял руку.

– Она без сознания, однако с ней все будет хорошо. Воздействие было слабым. Магическая болезнь не прогрессирует, несмотря на появление отметины. Пара дней отдыха – и она поправится.

Тавия с облегчением выдохнула.

– Мне нужно увидеть Саксони.

– Боюсь, это невозможно. Я получил от дуайенны Шульце строгий приказ: при любом случае магической болезни держать больного на карантине, пока симптомы не исчезнут.

– Эта болезнь не заразна, – напомнил Уэсли, но Краузе не нуждался в напоминаниях.

– Когда речь идет о черной магии, предосторожности всегда необходимы.

Тавия шагнула вперед. Взгляд Уэсли скользнул по ее наряду – он знал, что в многочисленных карманах и неприметных разрезах этой куртки скрываются ножи.

– Я хочу увидеть свою подругу, – заявила Тавия. – И вы не остано́вите меня, несмотря на ваш красивый галстук.

Уэсли вовсе не считал галстук вице-дуайена красивым.

Телохранитель Краузе слегка отклонился в сторону. Уэсли не понравился жест, которым этот тип потянулся к своему поясу.

– Отойди назад, фокусница, – прорычал телохранитель.

Тавия бросила на него сердитый взгляд, явно намереваясь сказать что-то в ответ – вероятно, это привело бы к тому, что девушка тоже оказалась бы в камере, а столь интригующий разговор не получил бы продолжения. Но Уэсли оттеснил ее назад.

– Скажите, – обратился он к ровным швам костюма Краузе, – а дуайенна страны тоже здесь?

Хотя Уэсли еще не встречался с дуайенной Шульце лично, так сложилось отнюдь не из-за отсутствия желания. Она создала себе определенную репутацию, произнося на всех собраниях речи против черной магии и разработав программу помощи зависимым от магии, которых в просторечии именовали «маго́ликами». По всей Усхании на стенах рисовали портреты дуайенны: с торжественно воздетыми руками и подписью «Шульце за светлую страну». Она установила награду за сведения, ведущие к аресту смотрящих. Шульце основала хранилища, куда люди могли сдать свои темные амулеты – и при этом их никто ни о чем не спрашивал.

С момента своего избрания дуайенной Фенна Шульце взяла на себя задачу положить конец бизнесу Уэсли. И это делало всю ситуацию несколько более интересной.

– Дуайенна Шульце все еще находится в Йеджлате, – сообщил Краузе.

Это был один из более мелких центральных городов Усхании. Там незыблемо возвышались Палаты Правительства, и законы чаще издавались, чем нарушались. Все официальные лица работали там. Большинство из них вдобавок жили в этом городе, отчего местечко так и кишело политиками с неодобрительно поджатыми губами.

Уэсли было немного жаль Грету, смотрящую Йеджлата. Должно быть, ей приходилось тяжко скрываться в тенях, когда улицы города были так хорошо освещены.