Это гиблое место - [10]

– Грубо приходить в дом к человеку и предъявлять ему подобные требования, – заметил он. Потом сунул руку в карман и нащупал крошечный кусочек металла, который всегда носил с собой. Касим заерзал, почувствовав себя неуютно.

– Кто-то должен отступить, – сказал Стелиос, вздрогнув. – Я не собираюсь стоять тут всю ночь с ножом в руке, потому что каждому из вас хочется доказать свое главенство.

– Мне ничего не нужно доказывать, – возразил Уэсли. Хотя какая-то часть сознания юноши всегда полагала, что именно это он и делает. Наклонившись вперед, Уэсли водрузил в центре стола серебряную пулю. Потом вскинул голову – и пуля послушно поднялась над столом.

– Ты собираешься застрелить нас магической пулей? – спросила Илария. Она в неверии смотрела на него, как будто только сейчас вспомнила, какой Уэсли подонок.

Конечно же, она в этом не виновата. У Уэсли было две маски. Когда другие смотрящие только пришли сюда, на виду оставалась та из них, которая выглядела приятной и располагающей. Но сейчас парень надел другую – соответствующую его репутации. Оно было безжалостным, со смертоносным взглядом. То лицо, которое так ненавидела Тавия.

– Сделай это. – Стелиос засмеялся и ударил здоровой рукой по столу. – Моей кровушке скучно без хорошей компании.

– Это немного чересчур даже для тебя, – сказала Илария, пристально глядя на Уэсли. – Подумай хорошенько о том, что ты делаешь.

Уэсли провел большим пальцем по нижней губе и отодвинулся назад – настолько, насколько позволяло кресло. Пуля вздрогнула в воздухе.

– Я и думаю, – ответил он. – Думаю о том, скольких из вас мне хочется отскребать от пола в этой комнате.

Смех Иларии был похож на осколок стекла.

– Похоже, ручной пес Эшвуда пытается откусить больше, чем может прожевать.

Уэсли выдохнул. Пуля без предупреждения – и словно бы даже не по его воле – пронзила воздух и пролетела в узкий промежуток между рукой Иларии и ее грудной клеткой. Илария вскочила, когда пуля вонзилась в диван позади нее и продолжила прокладывать себе путь, пока не разнесла вдребезги зеркало в дальнем конце комнаты.

– Ты с ума сошел? – рявкнула Илария. Это был хороший вопрос. – Ты мог меня убить.

– Я это понимаю, – отозвался Уэсли. – Я просто хотел удостовериться, что и вы это понимаете.

Илария лишь злобно посмотрела на него. Это означало, что Уэсли добился своего.

Быть может, смотрящие были недовольны тем, что Глава выдал Уэсли некую порцию магии и что это новое зелье, от которого Эшвуд пребывал в таком восторге, окружено густой завесой тайны. И тем, что только Уэсли было позволено продавать этот эликсир. Может быть, Уэсли следовало стать добрее и удовлетворить их честолюбие. Однако правда заключалась в том, что они не были союзниками; не стояли на одной стороне с юношей. И Уэсли нелегким трудом заслужил все те преимущества, которые имел перед ними.

Крейдже процветал благодаря ему. Благодаря юному криминальному лидеру этот город стал магическим центром Усхании. Уэсли занимал свою должность не так долго, как все прочие смотрящие. Он, вероятно, убил и замучил не так много людей, как они; разрушил не столь много жизней и сжег не так много мостов, как они. Но за те недолгие годы, что Уэсли занимал эту должность, он сделал для пользы своего города больше, чем другие смотрящие могли предпринять за всю свою жизнь.

Уэсли любил Крейдже, а эти люди были слишком ужасны, чтобы любить что бы то ни было. Он взял полупустой графин с «Клеверье» и заново наполнил свой стакан. В открытое окно врывался ветер, взывая ко всем фокусам, которые были припасены у юноши. Повторяя ему, что пора заканчивать.

– Если это все, – сказал Уэсли, – то прошу прощения, но у меня есть дела. Мне нужно быть в других местах. Необходимо заниматься городом. Я уверен, что хотя бы кто-то из вас знает, каково это.

Илария грохнула кулаками по столу.

– Что случится в тот день, когда у тебя больше не окажется этой хитрой магии Главы, которой ты так легко швыряешься? – спросила она. – Потому что в этот день мы придем за твоим городом, Уолкотт. Что ты будешь делать тогда?

Уэсли встал, поправляя рукава своего пиджака.

– Полагаю, тогда мне придется просто убить вас всех старым добрым способом.

– Ты один, а нас трое.

Уэсли бросил взгляд на Стелиоса, все еще маравшего кровью его ковер.

– Двое с половиной, – поправил юноша и направился к двери.

Как только Уэсли повернулся спиной к другим смотрящим, завеса магии вокруг парня начала гудеть – так бывало всегда, когда он оказывался к кому-то спиной. Эта завеса была готова защитить Уэсли в том случае, если кто-то решит вонзить нож ему в спину.

Слушая это гудение, Уэсли пересек Кривду и распахнул дверь в свой кабинет.

Это было не самое худшее завершение ночи. Никто не попытался убить его. Юноша сумел внушить всем, будто сам может их уничтожить.

В общем и целом это можно назвать успехом.

Смотрящие должны были знать, что он не уступит их требованиям. Ведь если Уэсли даст хоть малейшую слабину, они превратят эту слабину в веревку, которой смогут удушить его.

Коллеги завидовали ему, и Уэсли знал это. Не только потому, что Эшвуд выделял его, но и от того, что другие усханийские города совсем не походили на его город. Эльтриея на востоке – вотчина Иларии – была плотно застроена бетонными зданиями, скрывавшимися в облаках. Эти здания стояли так тесно, что напоминали детали головоломки. Монотонность прерывали лишь сполохи вывесок с рекламой еды или удовольствий. Южный город Кайтну, за которым присматривал Стелиос, был более древним: он отмечен клеймом очень скучного периода культуры, когда ценилась лишь красивая архитектура – и ничего больше. Там всегда было тепло, однако блеск солнца – единственное, что оживляло белизну одинаково безупречных кварталов. На западе располагалась Ришия, территория Касима. Эта страна сильнее прочих оказалась опустошена войной. Там крестьяне усердно обрабатывали землю. Здания утопали в зелени. Все это не шло ни в какое сравнение с Крейдже, где постройки представляли собой щедрое многоцветие. А когда их освещало солнце, отблески оконных стекол рисовали на земле причудливые картины.