Это - Гана - [18]
Мы прощаемся со старателями.
— С трудом верится, что алмазы лежат прямо так, под дерном у самой дороги.
— Крупным компаниям невыгодно разрабатывать такие месторождения. Поэтому они достаются старателям. По некоторым местам проходят уже второй раз. Когда-то выбрали камни, годные для огранки, теперь добирают мелочь, нужную в промышленности. Ведь сто лет назад технические алмазы никого не интересовали. Правительство сдает участки на этих приисках в аренду, — говорит Энгманн.
— И много желающих?
— Не знаю. Но посмотрите — несмотря на дождь, везде люди.
— И многие сами трудятся на своем участке?
— Сами работают обычно нигерийцы, которые приходят сюда на заработки. А ганец, если он набрал денег на лицензию, чаще нанимает рабочего или даже нескольких рабочих. А сам остается в городе.
— И сколько здесь зарабатывают?
— Нигерийцы обычно возвращаются через пару лет домой с деньгами. Они ведь день и ночь трудятся — дома семья осталась, надо скопить побольше. А если ты достаточно богат, чтобы купить лицензию да еще нанять рабочих, — с каждой лунки прибыли несколько меньше. Но только не думайте, что хозяин остается в накладе. Рабочий обязан сдать определенный минимум камней — уже это гарантирует хозяина от убытков. Сколько бы ты ни копался на собственном участке, все равно заработаешь меньше, чем тот, кто нанял людей и сидит в городе.
Севернее алмазы добывают по-другому, там крупные иностранные компании. Но нам туда не попасть. Они и ганцев не очень допускают на свою территорию. Там тоже государства в государстве.
КУМАСИ НОЧЬЮ
До Кумаси добрались глубокой ночью.
Весь вечер в темноте появлялись и снова таяли шахтерские поселки. Почти каждый из них — «лесное царство». Золото, бокситы, алмазы, марганец… И каждый раз дорога проходила по главной улице поселка. Мы не останавливались, но из машины видны рабочие, идущие из шахт. Рабочий класс Ганы. В них, усталых людях, не спеша идущих группами по обочине шоссе, таится неизбежная гибель «царств». Уже теперь в шахтерских поселках самые сильные в стране профсоюзы, здесь уже рушатся последние устои племенной рутины.
Пока еще рабочий класс Ганы малочислен. Шахты, несколько фабрик в Аккре и Такоради, лесоразработки… Но через пять лет он должен удвоиться. Тут уж ничего не поделаешь. Страна развивается, растет, и с ней вместе растет рабочий класс. Уже сейчас Гана, несмотря на всю свою отсталость, развита больше, чем любая другая страна Тропической Африки. Уже сейчас многие труженики организованы в профсоюзы, во главе совета которых стоит тридцатилетний Теттега.
Жалко, что нам не удалось познакомиться с ганскими шахтерами. Но в задачу группы посещение шахт не входило. Остановиться же по пути и попроситься визитерами не было никакого смысла — нам еще в Аккре рассказывали наши специалисты, каких трудов стоило устроить такое посещение. Компаниям приятнее вершить дела в уединении.
Итак, Кумаси.
Столица Ашанти открылась неровными скоплениями огней и мокрым асфальтом улиц.
Много ли рассмотришь в городе поздним вечером? Особенно если начисто незнаком с его дневным лицом, даже и не представляешь, чем он окажется завтра. Только почерпнутые из книг цифры да кое-какие сведения: «Кумаси — второй по величине город Ганы», или: «В Кумаси недавно открылся Университет имени Кваме Нкрумы», или: «В Кумаси самый большой в Гане госпиталь».
Смит уже заказал номера в гостинице. Хорошо, когда о тебе заботятся. В Гане с гостиницами очень и очень туго, даже в столице всего три современные гостиницы — это на город с почти полумиллионным населением. Номера надо заказывать за две недели вперед, а так как никогда нельзя знать твердо, когда ты вылетишь из Москвы, то прибыв в Гану, советские специалисты тратят первые дни на то, чтобы раздобыть комнату.
Но в конце концов выручает звонок из «центра», «оттуда». Это ведь всемирный закон — у администратора в запасе есть пара номеров на самый крайний, пожарный случай.
И вот мы ждем утра. Чистые, отмытые от четырехсот километров дороги. Окно открыто, и за ним улица, шум незнакомого города. Ганские города поздно укладываются спать. Все-таки великая сила — электричество! В деревнях, где мы недавно проезжали, уже давным-давно все замерло. Тишина. Только иногда мелькнет в дверях оранжевый отсвет керосиновой лампы. А Кумаси кипит.
Правда, Кумаси не совсем обыкновенный ганский город. Центр золота, центр алмазов и какао притягивает многих. Здесь и старатели, которых мы видали сегодня, и хозяева плантаций, и всякие темные людишки, которые греют руки там, где много случайных денег и слепого счастья. Напротив гостиницы — ночной клуб, и до четырех утра оттуда несется громкая, рваная музыка, а потом, с четырех до пяти, у дверей затеваются шумные ссоры.
Когда говорят о бывших колониях, о молодых странах Азии и Африки, часто упрощенно представляют их жизнь. Создается впечатление, что жители этих стран бедные, до недавнего времени угнетенные, а ныне свободные и дружно строящие свое счастье люди.
И у меня было такое впечатление. В общем правильно. Я повторяю, что согласен с Энгманном. Когда смотришь вокруг — лучше присматриваться к росткам будущего, чем к остаткам прошлого.
