Это - Гана - [17]
САМОЕ ЦЕННОЕ
Все тот же лес. Он начался у самого побережья и тянется на сотни километров к северу, покрывая зеленым одеялом страну Ашанти.
Не' зря англичане стремились покорить ашанти. Ведь в лесах скрыты огромные сокровища. Почти все, чем богата Гана, добывается или выращивается там. Золото. Почти все золото — в Ашанти. Алмазы. И алмазы — в Ашанти. И бокситы, и марганец.
А над страной Ашанти — серое, дождливое небо, густой туман путается в громадных стволах и не может вырваться из лиан до самого полудня. Осадков здесь вдвое, втрое больше, чем на Золотом Берегу, и во много раз больше, чем на севере.
Вдруг лес меняется. Наверху, над головой, все те же кроны, но на нижнем ярусе — изменения. В тени лесных великанов стоят деревья ростом с яблоню, с широкими листьями. К стволам их прилепились небольшие дыньки.
— Какао, — говорит Энгманн. — Мы въезжаем в область какао.
Так вот оно, какао!
— А где сами плоды? Неужели эти дыньки?
Энгманн так поражен нашим невежеством, что нам становится неудобно.
— Да, бобы какао растут не на ветвях.
Какао не образует никаких правильных плантаций. Деревья растут сами по себе и требуют самого минимального ухода. Одно только — они не терпят прямого солнечного света, а потому должны прятаться в тени больших деревьев.
Удивительная это вещь — путешествие растений.
Иногда мне кажется, что Колумб не привозил из Америки картофеля. Какой уж он американский — картофель. Илье Муромцу куда сподручнее съесть тарелку горячей картошки, чем американскому индейцу. Я знаю, что не прав, — на самом деле картошка у нас, хоть и давнишняя, а все-таки гостья Но так уж бывает, что растениям порой приходится объехать с подземного шара, пока они обретут свою настоящую родину. Как будто господь бог, создавая мир, недосмотрел и закинул семена некоторых растений не по назначению. Людям пришлось исправлять его ошибки.
Меньше чем сто лет назад один житель Золотого Берега, который работал на островах Фернандо По, привез в Гану семена какао. Выросли первые деревья. Какао прижилось в стране. И теперь, когда говорят «какао», — вспоминается Гана, крупнейший поставщик этой культуры. Англичане всеми мерами способствовали разведению какао — как-никак это был один из основных источников долларовых поступлений в английскую казну (львиная доля ганского какао потреблялась в США).
Теперь, когда в Гане существует центральное управление по сбыту какао, «коричневое золото» стало источником валюты для государства. Какао идет и в Англию, и в Америку, и к нам, в Советский Союз. А в обмен на него Гана получает машины, оборудование и другие товары. Как уже говорилось, какао составляет больше половины ганского экспорта, от цен на него зависит очень многое — и благосостояние производителей его (а в Гане это чуть ли не половина населения) и финансовое положение страны.
Какао до сих пор вывозится в необработанном виде. Бобами. Шоколад в Гане английский или швейцарский. и стоит он дороже, чем в Англии или Швейцарии. Была в Гане построена одна фабрика по обработке какао-бобов, но и она законсервирована — не выдержала конкуренции с европейскими фирмами.
А машина идет дальше. Мы уже присмотрелись к какаовым деревьям, и глаза ищут чего-нибудь нового.
И находят.
Лес расступается, и по обе стороны дороги открывается лунный пейзаж. Густо и однообразно, до самых холмов на горизонте, земля покрыта кратерами и цирками. Сходство так поразительно, что не веришь глазам. Сквозь туман пробиваются мелкие капли утреннего дождика.
Почти все кратеры пусты. Только подальше, метрах в двухстах от дороги, копаются в них полуголые люди.
— Здесь алмазные прииски, — как всегда вовремя приходит на помощь Энгманн.
Никто из нас не представлял себе алмазные прииски в виде лунного пейзажа.
— Если не боитесь дождя…
— Конечно, не боимся.
Вблизи оказывается, что лунный пейзаж не так уж и лунен. Между кратерами и цирками вылезают пучки травы и отдельные кусты. На дне некоторых кратеров собралась вода — мутная, серая. Каждый такой кратер — шахта. Но глубиной она всего с полметра. Алмазы лежат у самой поверхности. Сходство с лунными цирками объясняется тем, что землю выкидывают во все стороны и она ложится валиком вокруг ямы.
Каждая яма имеет своего хозяина, своего промышленника. Вот один из них устроил перекур и сидит на краю своей «шахты». При виде гостей он поднимается. На лице ни тени улыбки. Он смотрит настороженно, словно мы можем что-то отнять.
Энгманн обращается к нему на языке тви. Тот не понимает.
— Нигериец, — объясняет Энгманн.
Из-за куста подходит еще один старатель. Ганец.
— Вы работаете на себя?
— Я-то нет, — отвечает ганец, — я на хозяина. А вот мой сосед (кивок в сторону хмурого нигерийца) — сам на себя.
— А где ваш хозяин?
— В городе, у него магазин.
Нигериец, докурив, возвращается к своей яме. Ганец не опешит.
— И много алмазов находите?
— Я меньше, он (опять кивок в сторону нигерийца) — больше.
Ганец достает из пузырька на поясе пару тусклых камешков, чуть больше песчинки каждый.
— Вот они, алмазы.
— А больше бывают?
— Бывают и большие.
— Надо ехать, — торопит Энгманн. — А то не успеем до темноты.
